Белоснежка должна умереть
Шрифт:
Они поехали по извилистой, окаймленной низкими фонарями дороге, ведущей через парк с роскошными старыми деревьями, самшитовыми изгородями и по-зимнему голыми цветочными клумбами. За очередным поворотом из туманных сумерек раннего осеннего вечера выступил дом, большая старинная вилла в фахверковом стиле, с эркерами, башнями, остроконечными фронтонами и приветливо горящими окнами. Пия въехала во внутренний двор и остановилась прямо перед лестницей. Из-под козырька крыльца, опиравшегося на мощные деревянные столбы, им ухмылялся целый ансамбль тыкв-чудовищ, вырезанных для Хеллоуина. Пия нажала на кнопку звонка, и за дверью грянул многоголосый собачий оркестр. Сквозь старомодные матовые стекла она видела размытые силуэты
Холодный ветер заносил под козырек мелкий дождь, капли которого постепенно превращались в колючие маленькие снежинки. Пия позвонила еще раз, и собачий лай резко перешел в оглушительное крещендо.
— Выйдет наконец кто-нибудь или нет? — сердито проворчала Пия и подняла воротник куртки.
— Рано или поздно кто-нибудь откроет, — откликнулся Боденштайн, с невозмутимым видом облокотившийся о деревянные перила.
Пия бросила на него сердитый взгляд. Его олимпийское терпение иногда бесило ее. Наконец послышались шаги, собаки умолкли и исчезли, как по мановению волшебной палочки. Дверь отворилась, на пороге показалась по-девичьи изящная блондинка в жилетке с меховой опушкой, свитере с высоким воротником, юбке до колен и модных сапогах на высоком каблуке. На первый взгляд ей можно было дать лет двадцать пять. У нее было гладкое, вневозрастное лицо и большие голубые, как у куклы, глаза. Она с вежливым любопытством посмотрела сначала на Пию, потом на Боденштайна.
— Фрау Терлинден? — Пия порылась в карманах жилетки-пуховика и джинсовой куртки в поисках своего служебного удостоверения. — Моя фамилия Кирххоф, а это мой коллега Боденштайн. Уголовная полиция, Хофхайм. Ваш муж дома?
— К сожалению, нет. — Женщина с приветливой улыбкой протянула им руку, которая выдала ее истинный возраст. Ей было хорошо за пятьдесят. Молодежный аутфит сразу показался маскарадом. — Чем могу быть полезна?
Она явно не собиралась приглашать их в дом. Но через открытую дверь Пия успела бросить взгляд внутрь и увидела широкую парадную лестницу, устланную темно-красным ковром, просторный холл, мощенный черными и белыми мраморными плитами в шахматном порядке, и мрачные картины маслом на шафрановых стенах.
— Вы, конечно, уже слышали, что пропала дочь ваших соседей. Вчера служебные собаки несколько раз находили ее следы вблизи вашего дома, и нам хотелось бы услышать ваши комментарии по этому поводу.
— Это неудивительно: Амели часто бывала у нас, — ответила фрау Терлинден и перевела взгляд от Пии к Боденштайну и обратно. Ее голос напоминал птичий щебет. — Она дружит с нашим сыном Тисом.
Едва заметным, как бы неосознанным движением она коснулась своей безупречной стрижки под пажа и опять бросила короткий и чуть растерянный взгляд на Боденштайна, который молчал и держался на втором плане. Белый пластырь у него на лбу ярко выделялся в сумрачном свете.
— Дружит? Вы хотите сказать, что Амели — подружка вашего сына?
— Нет-нет, я не это имела в виду. Просто они хорошо понимают друг друга, — сдержанно ответила фрау Терлинден. — Амели — очень общительная девушка, и она не дает ему понять, что он… не такой, как все.
Хотя разговор она вела с Пией, взгляд ее то и дело устремлялся на Боденштайна, словно она ждала от него поддержки. Пия хорошо знала этот тип женщин, эту профессионально составленную и вошедшую в плоть и кровь смесь женской беспомощности и кокетства, которая почти в каждом мужчине пробуждает инстинкт защитника. Органично сочетаются эти два свойства лишь у очень немногих женщин, большинство просто открывают их для себя с возрастом и берут на вооружение как эффективное средство воздействия.
— Мы хотели бы поговорить с вашим сыном, — сказала Пия.
— К сожалению, это невозможно. — Кристина
— Что за рецидив? — не унималась Пия.
Если эта мадам думает, что полиция удовлетворится какими-то намеками и недомолвками, то она ошибается!
Вопрос Пии, судя по всему, был фрау Терлинден неприятен.
— Видите ли… у Тиса очень неустойчивая психика. Даже самые незначительные изменения в его окружении могут совершенно выбить его из равновесия.
Ее слова прозвучали так, как будто она выучила их наизусть. Отсутствие какого бы то ни было личного отношения к произносимым словам было в ней поразительным. Ее, похоже, мало интересовал и факт пропажи соседской дочери. Она даже из вежливости не попыталась что-нибудь спросить или сказать об этом событии. Это было странно. Пия вспомнила о гипотетических заявлениях женщин в деревенском магазине, которые считали вполне возможным, что Тис, шатающийся по ночам, «как привидение», мог что-то сделать с девушкой.
— А чем ваш сын занимается целый день? — продолжала Пия. — Он где-нибудь работает?
— Нет. Чужие люди — это непосильная нагрузка для его нервной системы. Он занимается нашим садом и садами кое-кого из соседей. Он очень хороший садовник.
Пии невольно вспомнилась старая песня Рейнхарда Мея, [21] которую тот написал в качестве пародии на фильмы, снятые по книгам Эдгара Уоллеса [22] в шестидесятые годы. «Убийца — всегда садовник»… Может, все очень просто? Может, Терлиндены знают больше, чем говорят, и прячут своего душевнобольного сына, чтобы уберечь его от изоляции?
21
Рейнхард Мей (р. 1942) — немецкий музыкант, певец и композитор, один из известнейших бардов Германии.
22
Эдгар Уоллес (1875–1932) — английский писатель, драматург, киносценарист и журналист. Основоположник литературного жанра «триллер». По его произведениям создано более 160 фильмов.
Дождь окончательно перешел в снег. Асфальт покрылся тонким белым налетом, и Пии стоило немалых усилий остановить тяжелый «БМВ» на летней резине перед воротами фирмы «Терлинден».
— Тебе бы не мешало уже наконец перейти на зимнюю резину, — сказала она шефу. — Золотое правило: с октября до Пасхи.
— Что? — рассеянно спросил Боденштайн, медленно возвращаясь из каких-то своих невеселых грез.
Зазвонил его мобильный телефон.
— Да, фрау доктор Энгель, — сказал он в трубку, взглянув на дисплей.
— С октября до Пасхи… — пробормотала Пия и, опустив стекло, показала вахтеру удостоверение. — Господин Терлинден ждет нас.
Это было не совсем так, но вахтер кивнул, поспешил в свою теплую будку и поднял шлагбаум. Пия осторожно дала газу, чтобы машину не занесло, и поехала через пустые парковки к стеклянному фасаду главного корпуса. Прямо перед входом стоял черный «мерседес» класса S. Пия припарковалась за ним и вышла из машины. Сколько же Оливер еще будет болтать с Энгель? У нее уже ноги превратились в ледышки. За те несколько минут, что они ехали через Альтенхайн, салон не успел прогреться. Снег валил все гуще. А ей потом еще надо будет как-то доехать до Хофхайма и не улететь в кювет! Взгляд ее упал на уродливую вмятину на заднем крыле «мерседеса». Она всмотрелась в нее внимательней. Повреждение было довольно свежим — на нем еще не успела образоваться ржавчина.