Белые мыши
Шрифт:
11
Губы Этьена размазывают капли дождя по капоту большого серебристого джипа. Фрэд держит Этьена за шею, возя его головой по капоту так, будто рисует небольшие круги. И говорит по-английски:
– Медленнее, медленнее. А то уж больно ты шустрый.
Я подбегаю пыхтя.
– Пристрели его!
Фрэд оборачивается, на лице его написано: «повтори еще раз?», он думает, что ослышался. Мне не удается выровнять дыхание достаточно быстро для того, чтобы сказать Фрэду – слух его не подвел. По всему моему телу волнами
Фрэд, протянув руку, хватает меня за запястье.
– Джейми. Эй! Уймись.
Фрэд удерживает меня правой рукой, левая все еще остается на шее Этьена. На Фрэда я даже не смотрю. Гляжу на рот Этьена. Я рассек ему губу. Расслабляю руку, чтобы Фрэд ощутил, как с меня спадает напряжение. И тут же пинаю Этьена ногой, целя в промежность. Промахиваюсь и попадаю по колену Фрэда. Тут уж он Этьена выпускает.
– У-уй! Господи, Джейми!
Этьен колеблется, потом понимает, что свободен, и бегом устремляется по улице. Я мчусь за ним, даже не удивляясь, насколько я быстрее его. Пробежав ярдов десять, делаю ему подножку, от которой он растягивается на тротуаре. Этьен пытается подняться, и я пинаю его в грудь. Никогда прежде этого не делал. Ногой упираюсь в его тело. Я все в тех же кроссовках, что дал мне Фрэд, с шипами, как у футбольных бутсов. Этьен съеживается, защищая живот, и я дважды бью его сверху, топча шипами. Фрэд оттаскивает меня.
– Боже мой, Джейми! Когда ты успел так распсиховаться?
В голове моей стоит гул, сквозь который прорывается мысль, что распсиховаться как следует я даже и не успел: «Думаешь, это и есть псих? Подожди немного, увидишь настоящего психа!» Фрэд придерживает меня сзади за пиджак. Я бестолково лягаюсь, не попадая в Этьена.
– Пусти!
– Джейми-Джейми-Джейми, – голос Фрэда становится все спокойнее. – Ты не против, если я сам им займусь? Хорошо? Да или нет?
Это еще надо обдумать.
Он не отпускает меня.
– Хорошо, – говорю я. Рука Фрэда, помедлив, опускается.
Я отступаю к мостовой. Фрэд подходит к Этьену, глядит на него сверху. И говорит:
– Надо же, какой неожиданный поворот: выходит, теперь я хороший, а он плохой. Так что ты меня лучше слушайся, не то напущу на тебя моего дружка.
Он приподнимает Этьена, усаживает его на бордюр. Супружеская чета, идущая по другой стороне улицы, останавливается, вглядываясь в нас, потом продолжает прогулку.
– Итак, Этьен, что у тебя за проблемы с Амандой?
– Он хочет денег, – говорю я.
– Помолчи, Джейми. – Фрэд опять поворачивается к Этьену. – Ты хочешь денег?
Этьен не знает, что ответить. Трясет головой.
Ну
– Спроси его, где остановилась Аманда.
– Это правда, Этьен? Аманда уже в городе?
Этьен скашивает на меня глаза. Рот у него полон крови. Судя по его роже, он с радостью разорвал бы меня на куски. Фрэд подсовывает палец под его подбородок и мягко разворачивает голову Этьена к себе.
– Она уже здесь, Этьен?
– Нет, – говорит Этьен.
– Врет! Гадина лживая! Я ее видел! – Я кричу и ничего не могу с этим поделать; говорить тише у меня не получается.
Этьен пытается взглядом уверить Фрэда в своей невиновности, таращит глаза, как будто они способны изобразить невинность.
– Клянусь, ее здесь нет.
– Пристрели его! Пристрели! Чертова, чертова… – никак не могу подыскать слово. – Замочи мудака!
Фрэд оборачивается ко мне:
– Замочить?Что значит «замочить»?
Это слово использовал Снуп; я слышал его на одном старом компакте.
– Чушь какая-то у нас получается. – Фрэд поглядывает то на меня, то на Этьена. – Ладно, Джейми, стрелять в него я не буду. Годится, Этьен? Я не буду в тебя стрелять. Это незаконно. Кругом свидетели. К тому же я не при пистолете. Всем понятно?
Затем тон его становится более резким.
– Но ты, Этьен, ты лживый гондон. Ну-ка, быстро – адрес Аманды.
Этьен молчит. Фрэд придвигается к нему, склоняется почти театрально.
– Ну?
Этьен мотает головой. Потом говорит:
– Хорошо. Она в Милане, – он называет адрес, мне незнакомый. Впрочем, тут же уточняет: около Порта-Венециа, и я понимаю, это совсем недалеко от квартиры Осано, за углом.
– Как вы с ней условились? – спрашивает Фрэд. – Аманда выступит у Осано, если ты ей скажешь, и не выступит, если нет?
Этьен кивает.
Фрэд смотрит на него. Смотрит долго, устало; я даже слышу, как он причмокивает, посасывая щеку. Потом произносит:
– Ой, что-то не верится.
И поворачивается ко мне.
– Поехали, Джейми. Нанесем ей визит. Попробуем ее обаять.
Он направляется к большому джипу, тому самому, к которому прижимал Этьена. Я и не думал, что это его машина. За нашей спиной Этьен поднимается с бордюра. Я слышу, как он, прихрамывая, удаляется по улице, слышу, как постукивают высокие каблуки его сапог.
– Он опередит нас, позвонит по телефону, – говорю я. – Она будет знать, что мы едем.
– Не важно. Не думаю, что у него есть какая-то власть над Амандой или даже подходы к ней.
Да я и сам так не думаю. Этьен же и признался, что уговорить Аманду выступить или не выступить на показе – задача Луизы. Хотя этих троих связывают такие запутанные отношения, никак я в них не разберусь. С какой стати Аманда должна верить Луизе, если никто, пребывающий в здравом уме, ей не верит? И почему Луиза питает такую страсть к этому жалкому прохвосту, Этьену?
Фрэд осматривает капот своей машины, отпирает биппером двери, мы забираемся внутрь.