Белые ночи
Шрифт:
— Верно говоришь, Измаил! Очень верно. Горе у нас одно и враг у всех один.
— Верно! А Аркадий думает, что только у него одного горе, только он один мститель, а другие лишь о белых ночах болтают.
— Я не говорил этого, Саша. Ты преувеличиваешь.
— Нисколько. Так у тебя выходит.
Все прислушались. Издали донеслось цоканье копыт.
— Едут, — сказал Чиж, вскочив.
Перед землянками на взмыленных конях появились командир отдельной роты минеров капитан Разумов со своим ординарцем Гришей Маркиным. Они круто осадили коней. В мгновенье ординарец спрыгнул с седла и принял поводья из рук капитана. Несмотря
— Лейтенанта Каурова ко мне!
Миша Чиж побежал к землянке, где жили командиры взводов.
— Коней-то как загнали, — сказал один из минеров.
— Стало быть, срочное дело. Капитан зря гнать не будет, — ответил другой.
Ординарец отвел лошадей под навес.
— Отпусти подпруги-то, — посоветовали ему. Но ординарец не любил, когда вмешивались в его дело.
— Не учи, сам знаю! — отрезал он.
Мимо землянок в сторону командного пункта шел лейтенант Кауров, худощавый, среднего роста, с черными кудрявыми волосами, выбившимися из-под надетой набекрень пилотки. На груди его позванивали медали и ордена. Припадая на правую ногу, он прошел в КП [1] .
1
Командный пункт
Миша Чиж, сгорая от любопытства, подбежал к своему другу Грише Маркину. Не потому ли Чиж и звался Чижом, что он всегда летел первым разузнать интересную новость? Не раз от начальства доставалось ему за дурную привычку. Но что ж поделать?
— Гриша, а, Гриша! Где вы были? — спросил Чиж друга, который все еще возился около лошадей.
— Далеко… Отсюда не видать.
— Небось у генерала?
Ординарец пропустил вопрос мимо ушей.
— Балуй, балуй, безухая дуреха. Укусить хочешь, черт! — крикнул он лошади.
А Чиж твердил свое:
— Ну, Гриша, скажи. Ты мне друг или нет?
Гриша подошел к нему вплотную.
— Чего ты шебутишься, чижик-пыжик? Надо будет — вызовут, скажут. А пока голову не ломай. Все. Разговор исчерпан.
Но трудно успокоить Чижа-непоседу. Он заикнулся было спросить еще о чем-то, но в эту минуту дверь землянки отворилась и звонким голосом Кауров позвал:
— Старшина Грай!
Из-под навеса высунулся любопытный Чиж. Опанас мигом поднялся, поправил гимнастерку, пригладил усы и направился к лейтенанту. Приложив руку к пилотке, отдал честь:
— Слушаюсь, товарищ гвардии лейтенант!
— Стройте роту. С вами будет говорить капитан.
— Есть строить роту!
Грай четко повернулся кругом и побежал к землянкам, замаскированным еловыми ветками. Вскоре послышался его густой бас:
— Выходи строиться!
Солдаты высыпали из землянок.
— Джигангир-уртак [2] , кажется, затевается что-то серьезное, — сказал Измаилджан и кинулся к винтовкам.
Но лейтенант крикнул вдогонку:
— Без оружия!
2
Друг, товарищ (по-узбекски)
Спустя несколько минут под высокими густыми соснами выстроилась вся рота.
— Ро-та, смирна-а-а! Равнение на середину!
Строй застыл, и головы бойцов повернулись к лейтенанту. Прищуренными голубыми глазами Грай окинул строй и твердым, чеканным шагом направился к Каурову.
Приняв рапорт, Кауров ушел к командиру роты, а Грай пристроился к правому флангу.
Из землянки вышли капитан Разумов и лейтенант Кауров. Подошли к строю:
— Здравствуйте, товарищи!
— Здравия желаем, товарищ гвардии капитан! — дружно, как один, ответили минеры.
Капитан Разумов прошел вдоль всего строя, всматриваясь в каждого бойца. Но никто не опустил глаз, встретив пронизывающий взгляд своего командира.
«Ох, какие орлы!» — с гордостью подумал Разумов. У середины строя он остановился, широко расставил ноги и заложил руки за спину. По его очень серьезному лицу, по тому, как он испытывающе смотрел на всех, минеры смекнули: будет сказано что-то важное. А капитан медлил, как бы подыскивая нужные слова.
Наконец он обратился к строю:
— Очень серьезное дело. Нужно шестерых. Есть желающие?
Какое задание, об этом капитан умолчал. И все же минеры сразу подумали о Валзаме. Это и понятно: куда бы их ни посылали, что бы они ни делали, на их пути была вражеская крепость Валзама. Недаром немцы хвастливо назвали ее львиным логовом. На десятки километров вокруг нее топкие болота. Окружает Валзаму цепь скал, и она закрывает единственную дорогу, проходящую по этим местам.
Рассказывают, до революции этот чудесный уголок Северной Карелии входил во владения одного из богачей. С приходом Советской власти Валзама стала излюбленным местом отдыха трудящихся. Но теперь осталось только одно воспоминание от некогда прекрасных вилл. У подъезда огромного разрушенного дворца, по обе стороны входной лестницы дремлют мраморные сфинксы. Они — единственные стражи на этих руинах. А кругом траншеи, выдолбленные в камне, бронеколпаки для кругового обстрела, стена колючей проволоки, по которой пущен электрический ток, да минные поля в двенадцать рядов. Здесь проходит главная линия обороны противника на Карельском фронте.
Вот уже свыше двух лет длятся кровавые бои за Валзаму. Попытка лобовым ударом овладеть Валзамой не дала успеха, и тогда наше командование решило взорвать вражеские укрепления. Пользуясь темнотой осенних ночей и спадом воды из-за отсутствия дождей, наши минеры прокопали вдоль дамбы длинную подземную галерею. Много усилий ушло на это. Предполагалось заложить в этот подкоп столько тола, что вся Вал-зама могла бы взлететь на воздух. Работа уже близилась к концу, когда гитлеровцы узнали об этом и неожиданным ударом свели на нет все наши усилия.
Бойцы тяжело пережили временное поражение. Но бои за Валзаму не прекращались. Такая обстановка сложилась весной 1944 года. А этим летом находившиеся в длительной обороне войска Карельского фронта получили от Верховного Главнокомандующего приказ о подготовке к наступлению по всему фронту. Первый удар предполагалось нанести где-то в районе Валзамы.
Наступили горячие дни. Командира отдельной роты минеров капитана Разумова вызвали к генерал-майору Давыдову. Перед минерами его роты была поставлена задача — взорвать Валзамский мост, который находился в тылу валзамских укреплений.