Белые ночи
Шрифт:
Кромешная тьма меня абсолютно не смущала — будучи счастливой обладательницей ночного зрения, я боялась только одного: что самым постыдным образом промахнусь с каким-нибудь поворотом. А еще лихорадочно размышляла над тем, как объяснить свое внезапное появление почти вдалеке от надежных, защищенных Вежиц, и чуть не в неделе пути от любого другого населенного пункта. Одной. На пустой дороге, кишащей всякими напастями, от голодных комаров до разбойников и нечисти. Да еще ночью. Да еще в таком виде…
Углядев в стороне крохотный ручеек, через который был переброшен узенький мостик, я просто упала на колени и, позабыв о приличиях, жадно напилась прямо оттуда — смена облика и необходимость напряженного бега отнимали демонову уйму сил. А когда насытилась и на фоне ночного неба разглядела в дрожащей воде собственное отражение, то едва
А собственно, кто сказал, что я должна непременно идти вместе с ними? — вдруг проскочила неожиданная мысль, заставившая меня на мгновение замереть возле ручья. — Мне что от них надо? Охрана на случай внезапного нападения: нежити или местных работничков меча и топора. Задушевных разговоров возле ночного костра мне абсолютно не нужно. Приставаний и мужского внимания — тем более. Еду я сама себе добуду. Воды в округе — хоть улейся, речки и озера чуть не на каждом шагу. Зверей я не боюсь. Ночевать в лесу одна тоже привыкла. В конце концов, могу залезть на дерево и там покемарить — при моей работе еще и не так приходилось изворачиваться. Темп движения тяжело груженого обоза я тоже спокойно выдержу. Так в чем же дело?! Что мне мешает просто тихонько идти следом, не доставляя никому беспокойства?! Поглядывать издалека, хорониться за деревьями и незаметненько пробираться в нужную сторону?! Тогда и объяснять ничего не придется, и на глаза я никому не попадусь, и явлюсь в Приграничье гораздо раньше, чем рассчитывала!
Да что ж я сразу-то не подумала?!!
Облегченно вздохнув, я поднялась с земли и, наскоро пожевав, снова припустила следом за уходящим караваном, искренне надеясь, что следы моего сегодняшнего некрасивого поведения и неподобающего лакания прямо с коленей по пути высохнут и сами отвалятся. Но реальная возможность исполнить задуманное перевешивала даже мокрую грязь на штанах и безобразно испачканные руки. Я ведь никому там не помешаю? Нет. Если неприятность какая случится, заранее предупрежу. Например, если все-таки разбойники — не басня и не чья-то нелепая шутка. А если понадобится срочная помощь самой, всегда буду знать, что рядом есть отзывчивые люди, которые смогут приютить одинокую девушку. Надо только заранее позаботиться о том, как им представиться и чем объяснять свое поведение, иначе в преддверии полного упырей болота по этой самой «девушке» могут дать предупредительный залп из всех имеющихся арбалетов, справедливо заподозрив ее в принадлежности к местной нечисти. Тем более что сейчас я и в самом деле сильно на нее смахиваю.
Ладно, все это потом, когда основное дело будет сделано, а пока надо бежать что есть силы и старательно смотреть под ноги, не то «срочная помощь» мне может потребоваться прямо здесь и сейчас, а оказать-то ее совершенно некому. Вот попадется какой-нибудь коварный камешек, или овражек под слоем листьев не замечу, и все. Прощай, мечта, и здравствуй, родной оберончик.
Тяжело дыша и упорно следуя за глубоко продавленными колеями, я мысленно прикинула, что ближе к рассвету как раз должна буду их настигнуть. Сейчас полночь, луны нет, звезды скрыты за низкими тучами… явно завтра пройдет дождь… наглое комарье благополучно дрыхнет на своем болоте… дорога ровная… силы еще есть, так что, надеюсь, меня хватит еще на несколько часов такого сумасшедшего темпа. Когда нагоню, куда-нибудь забьюсь и поменяю облик на более привычный. Перекушу. Переоденусь. Присмотрюсь к этим типам, с которыми придется почти две недели пробыть рядом. Узнаю, кто есть кто, чем вооружен и как справляется со своими обязанностями. Посмотрю на этого Брегола, заодно. Потом — пока они проснутся, пока соберут вещи, пока запрягут тяжеловозов и выведут обоз на дорогу… думаю, еще и отдохнуть немного успею. Если, конечно, я все правильно рассчитала. А если где-то ошиблась — что ж, придется денек побыть без сна, но в моей ситуации это еще не самое худшее, что может случиться.
Вздохнув и углядев очередной просвет между деревьев, я прибавила ходу.
Мой расчет оказался почти точен, вот только вожделенный караван я нашла не к рассвету, как планировала, а уже через два с половиной часа. Правда, разогнавшись до предела, едва не проскочила то место, где подводы свернули с дороги, но уже через минуту опомнилась и вернулась. А потом поняла, отчего не заметила подвоха сразу: в этом месте обочины густо заросли сочной травой, сам тракт оказался сухим, потому что шел по верхушке холма и почти не задерживал воду, оставшуюся после вчерашнего дождя. Понизу неизвестная речка, которая целый день маячила перед глазами, как раз образовывала уютную заводь, больше напоминающую спокойное озеро. Мягко огибала означенный холм и, оставив в стороне симпатичную лужайку, так же плавно отворачивала в сторону. Именно к этой лужайке и завернул обоз, почти не оставив следов, а на середине зеленого склона люди споро организовали небольшой лагерь.
Думается мне, Брегол не в первый раз останавливается именно тут — больно место приметное. Доброе. Тихое и спокойное. Рядом расположился густой ельничек, где можно найти немало сухих валежин для костра. С другой стороны — роскошные заросли малины. На ровном пологом спуске удобно выворачивать тяжелые телеги, а коней со спокойной душой можно пустить на соседний лужок — благо отсюда он прекрасно просматривался. Устроились они мудро, не слишком близко к воде — так, чтобы и бегать до нее пришлось недалеко, но и комары за ночь не заели. Умело поставили телеги в круг, выставили двоих воинов в качестве караульных и, сытно поужинав, благополучно улеглись отдыхать.
Сообразив, что сумасшедшая погоня, наконец, подошла к концу, я сошла с дороги и буквально рухнула наземь, судорожно хватая ртом воздух и блаженно жмурясь. Некоторое время лежала, наслаждаясь чувством выполненного долга, отдыхала, бездумно изучая темное небо над головой. Допила остатки воды, что еще булькались на дне фляги. Отдышалась. Но затем встрепенулась и, вспомнив о важном, забралась подальше в чащу, где нашла подходящее местечко и принялась старательно возвращать себе человеческий облик. Так как неожиданно наткнуться на какого-нибудь любителя ночных прогулок и портить такой замечательных план мне совершенно не хотелось.
Закончив с самым трудным, облегченно перевела дух. После чего рассудила, что валяться неподвижной колодой глупо, и, осторожно прокравшись к лагерю, с высоты холма оглядела раскинувшуюся внизу идиллию. А что? Действительно удобное место — спуск к воде ровный, отлично просматриваемый. В темноте бодро потрескивает веселый костерок. Люди мирно спят, закутавшись в теплые плащи, и лишь один из караульных незаметно подкидывает сухие веточки в огонь, чтобы пламя не погасло. Второго не видно — видно, в кусты отошел. Сколько их тут? Раз, два, три… ну да, около двух с половиной дюжин, плюс купец, который явно устроился в одной из повозок, да сыновья с невесткой. Как их там Тарг называл? Велих и Лех, кажется. А невестку — Зита, если я правильно помню. Ларусска, судя по имени, а значит, худенькая, черноволосая и бледнокожая, как я сейчас.
Я гордо улыбнулась и потихоньку отползла, чтобы не насторожить караульных. Хоть и далеко до них — шагов двести по прямой, но вдруг кто в темноте видит не хуже меня? Лучше не рисковать и подремать в какой-нибудь норе, терпеливо дожидаясь рассвета и первых утренних птиц. Что, собственно, я и сделала — отыскав укромный уголок под гостеприимно раскинувшимся кустом, заползла на кучу листьев, завернулась в плащ и прикрыла глаза.
Но отдохнуть мне спокойно не дали: если провалившись в недолгий сон, я вздрогнула от истошного вопля над самым, как показалось, ухом и суматошно вскочила. Что? Где? Чего ж так орать среди ночи?! Убили кого? Укусили? Загрызли? Я завертела головой, запоздало сообразив, что кричали не рядом, а откуда-то сбоку и чуть ниже, а потом вздрогнула от второго пронзительного крика, в котором прорезался настоящий ужас, и, похолодев от нехорошего предчувствия, помчалась к оставленному лагерю. Потому что кричать в этом месте могли только две женщины, и одна из них этого явно не делала.