Белые тапочки от Версаче
Шрифт:
– Нашел время болеть! То есть совсем некстати ты словил пулю! У тебя же страховка и обязательства передо мной и всей съемочной бригадой! Деньги летят в трубу! Полный простой и хаос! Продюсер сегодня прилетел и, видимо, сегодня же снимет с меня голову, будет еще один труп! Никогда еще у меня съемки не проходили в таком кошмаре! Главную героиню убивают, а главный герой с огнестрельным ранением! А что делать мне?! Ладно, Стефанию я заменить могу, еще мало дублей отсняли, а вот на тебе держится вся фишка. Ты же у нас чемпион мира, все трюки делаешь сам, это и привлекает зрителя! А что ты сейчас сможешь сделать? В брючину попасть не можешь!
Катя стояла и слушала весь этот бред, открыв рот.
– Шеф, не кипятись, я в форме, я сделаю все, что обещал, – наконец-таки справился с брюками Герман и, подняв лицо, столкнулся взглядом с Катей.
– А что тут происходит? – подбоченилась она. – Тебя прооперировали?
– Да, спасибо, все хорошо, – зачем-то испуганно поблагодарил он ее.
– А куда это ты собрался? Я что-то не поняла, о каких трюках идет речь? У вас что, горячка у обоих?
– Кто это? – спросил Сергей Сергеевич, это был именно он.
– Меня зовут Екатерина! – грозно выкрикнула она.
– И вы возомнили себя императрицей? – усмехнулся режиссер.
– Я не знаю, кем вы себя возомнили, но у Германа могут разойтись швы и опять откроется кровотечение, – сказала Катя, с ужасом наблюдая, как главный герой тщетно пытается надеть футболку, то есть не оставляет своих попыток выбраться из больничной палаты.
– У нас есть свой врач-травматолог, он понаблюдает за мной, – ответил Герман, – успокойся, Катя, пойдем со мной. По-любому вам, Сергей Сергеевич, придется с ней подружиться, потому что теперь во всех интервью буду говорить, что уже не свободен.
Сергей Сергеевич такими глазами посмотрел на Катю, что ей даже стало неудобно. Словно эта новость, что избранницей Германа стала именно она, потрясла его больше, чем то, что выбыли из строя все главные герои его фильма.
– Сергей Сергеевич, режиссер, – представился он, расставляя сразу все приоритеты.
– Екатерина, – ответила она.
– Наверное, вы влюбились в Германа, насмотревшись фильмов с его участием?
– Поклонницей его я не была никогда, – ответила она, – если вы об этом… А понравился он мне как человек, будучи в образе восьмидесятилетнего старца, ну это долгая история. Вы пытаетесь увести меня в сторону от сути! Герману нельзя уходить! Он должен отлежаться минимум неделю.
– А вы его лечащий врач?
– Почти, – ответила Катя, – но его лечащий врач Франческо скажет вам то же самое.
– По-моему, никто, никогда и ни в какой стране не может удерживать человека в больнице насильно, – возразил Сергей Сергеевич.
– Герман, я поняла! Он хочет, чтобы это был последний фильм Германа Чадаева! Великий боец и актер умер на съемках этого фильма! Это последний фильм Германа! Спешите увидеть! Он, истекающий кровью, выполнял все трюки сам! Браво! Браво посмертно! – кривляясь, проговорила Катя.
– Я буду осторожен, Катя, обещаю тебе. Но поверь, я понимаю Сергея, каждый день простоя смерти подобен.
– Молодец, Гера! – похвалил его Сергей Сергеевич и, подхватив под руку, повел на выход.
– Что только творят… – прошептала Катя и, сокрушенно качая головой, поплелась за ними.
Герман не хотел уходить, не сказав об этом Франческо, но доктора на месте уже не было.
– Доктор Франческо каждый вечер уходит к себе и больше оттуда не выходит, что бы ни случилось, – ответила Герману заведующая отделением, – Франческо проводит вечера в одиночестве и молитвах, но я передам ему вашу благодарность.
– Еще я бы хотел заплатить за свою операцию, – сказал Герман.
– О, что вы, сеньор! За такие экстренные случаи, ради спасения жизни человека, Франческо денег не берет! – заверила его заведующая, натянуто улыбаясь.
– Все-таки я хотел бы отблагодарить персонал больницы и внести пожертвования на счет ордена Святого Франциска.
Против пожертвований никто возражать не стал, и Герман облегчил свою кредитную карточку на круглую сумму.
– Сам дойдешь до отеля? – спросил Сергей Сергеевич. – Или машину подогнать?
– Мне не совсем хорошо от наркоза, – ответил Герман, – а так все нормально, дойду сам. Что там с похоронами Стефании?
– Лучше не спрашивай. Этот полицейский Матео ходит злой как черт. Ему надо доложить о преступлении в вышестоящие структуры, что сильно его напрягает. Он вообще заявил, что все местные жители белые и пушистые, что никакого маньяка среди них нет. Матео недвусмысленно намекнул, что преступника надо искать среди наших. Якобы съемочная группа внесла сумятицу в их спокойный городок. Мы, мол, все дебоширы, пьяницы и бандиты. Снимаем эротический триллер, и вот воплотили художественный замысел наяву в пьяном угаре.
– Простите, что вы снимаете? Жанр, я имею в виду? – переспросила Катя, все это время молчавшая, пребывая в подавленном состоянии.
– Эротический триллер, – ответил режиссер.
У Кати были такие удивленные глаза, что Герман прыснул от смеха.
– С элементами боевика, – добавил Сергей Сергеевич и снова обратился к Гере: – Так что, я думаю, они особо и искать не будут убийцу. Подумаешь, разборка русской мафии, кто-то выпотрошил русскую актрису-наркоманку! – сокрушенно махнул рукой режиссер. – Насчет похорон не беспокойся, мы все сделаем, тело пока еще не выдали, но как только… так сразу же в Россию в цинковом гробу. Ее сестра и мать уже оповещены и конечно же находятся в шоке. Очень жалко, молодая женщина в полном расцвете сил, пусть и бесталанная актриса, но такой ужасный конец. – Сергей Сергеевич почесал затылок. – А знаешь, какую еще версию выдвинул этот комиссар полиции? Вот уж поистине темпераментный народ! Помимо того что кровожадным маньяком являешься ты, раз тебя застали на месте преступления с руками в крови по локоть, так еще и я, оказывается, один из главных подозреваемых.
– Вы-то тут при чем? Вас и на месте преступления не было, – фыркнул Герман.
– Двое-то преступников не пойманы! Может, один из них я! По версии Матео, я был настолько удручен игрой фаворитки продюсера, что пошел на крайние меры, чтобы избавить свой фильм от ее участия. Как тебе?
– Бред, конечно, – ответил Герман, – так может думать только человек с извращенным умом, кто тебя не знает.
– Мне-то от твоей лестной оценки не легче.
Они вышли из здания больницы на аллею, ведущую на улицы города. Катя остановилась.