Белые звезды
Шрифт:
– Не пора ли нам на корабль? – прервал Мартинеца О'Двайер.
– На корабль отправимся группами по пять человек, – распорядился сержант. – Надо проверить, нет ли на корабле засады. Если там все спокойно, первая группа подает сигнал следующей пятерке. Если и дальше ничего не случится, за второй группой отправится третья, и так далее. О'Двайер, вы пойдете последним. Сядьте у монитора и не спускайте глаз с экрана. Отправитесь на корабль, если увидите, что на нас не напали. Да, и прихватите с собой этого робота: он может нам пригодиться.
– Слушаюсь, сэр, – повиновался О'Двайер.
– Если увидите, что на корабле завязался бой, убейте
– Слушаюсь, сэр, – повторил О'Двайер, на этот раз без должного рвения.
Неожиданно раздался звонок.
– Что это? – удивился сержант.
– Сигнал моего хронометра, – пояснил Лорд Кархародон. – Мне пора на дуэль с Герцогом Квинским.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. Дуэль
Герцог Квинский со шпагой в руке ждал Лорда Кархародона в условленном месте. Вокруг него собралась целая толпа зрителей, но все они, вместо того, чтобы томиться в ожидании поединка, обещавшего обернуться кровавой драмой, с любопытством смотрели вверх на зависший в небе корабль с солдатами на борту. В другое время Герцог и сам бы не упустил случая отдать дань необычному происшествию, но сейчас, в преддверии несравнимо более значимого события, он испытывал лишь чувство крайнего недовольства как бесцеремонными действиями солдат, так и нетактичностью зрителей.
Внезапно из толпы вырвался чей-то голос:
– Железная Орхидея! Лорд Кархародон! Они идут сюда. Они спасены!
Толпа одобрительно зашумела, затем расступилась, пропуская в круг Лорда Кархародона, и замолчала. Все взоры обратились на дуэлянтов. Герцог сдержанно поклонился, его противник ответил тем же. Мертвую тишину нарушила Железная Орхидея, казавшаяся спокойной и даже чем-то довольной.
– Пусть победит достойнейший! – торжественно провозгласила она.
– Деремся насмерть, – сухо сказал Герцог Квинский. Лорд Кархародон встал в позицию.
– Защищайтесь, мосье! – воскликнул Герцог и со звоном скрестил свой клинок со шпагой противника.
Однако, несмотря на столь воинственный клич и несомненное желание одержать верх над соперником, Герцог Квинский первоначально ограничивался осторожными парированиями, отступая, когда Лорд Кархародон приближался, и в то же время пытаясь угрожать его лицу концом своей шпаги. Постепенно Герцог перешел к более решительным действиям: он сделал несколько выпадов, но все они были парированы противником. Темп боя нарастал с каждым мгновением, и зрители, поначалу отпускавшие хвалебные реплики, один за другим смолкали и с напряженным вниманием следили за дуэлянтами: одним, скрытым за маской, и потому казавшимся совершенно невозмутимым, и другим, возбужденным и раскрасневшимся.
Действительно, развлечение на старинный манер оказалось нелегким. К своему удивлению, Герцог Квинский почувствовал, что поединок с Лордом Кархародоном отнимает у него значительно больше сил, чем бой с автоматом, но в то же время он с удовлетворением уяснил: его соперник фехтует в той же манере, что и инструктор. Железная Орхидея была не права, подозревая Лорда Кархародона в коварстве. Внезапно Герцог вспомнил об условиях поединка, о которых в пылу боя забыл. Умереть, чтобы более не воскреснуть, лишиться радостей жизни – такая перспектива теперь показалась ему малоприятной. По спине Герцога пробежал холодок. Минутная слабость безнаказанной не осталась. Герцог Квинский замешкался, и шпага Лорда Кархародона вонзилась ему в плечо. Герцог пошатнулся, но устоял на ногах. Он почувствовал боль
– Удачный выпад, мосье!
Послышался одобрительный возглас Железной Орхидеи. Обоснованно отнеся похвалу на свой счет и придя к мысли, что он не умер, Герцог Квинский приободрился, встал в позицию и с прежней уверенностью воскликнул:
– Защищайтесь, мосье!
На этот раз Герцог сразу же пошел в наступление. Но все его выпады Лорд Кархародон хладнокровно парировал. Вскоре Герцогу опять пришлось защищаться. Неожиданно он почувствовал, что его одолевает озноб, и, хотя боль в плече притупилась, каждое движение теперь давалось с натугой. Скованность дала себя знать. Шпага Лорда Кархародона пронзила ему левую руку.
– Удачный выпад, мосье! – машинально воскликнул Герцог.
Лорд Кархародон ничего не ответил. Он застыл со шпагой в руке, ожидая, что предпримет его соперник.
Оказалось, что Герцог Квинский и не думает прекращать поединок. Он встал в позицию и с криком «Защищайтесь, мосье!» ринулся в наступление. Тревожное ожидание зрителей достигло предела. Сам Герцог объяснил себе неожиданный прилив сил охватившим его незнакомым чувством, которое он определил как архаический страх. Воодушевленный прикосновением к прошлому, Герцог продолжал наступать. Один выпад следовал за другим. Лорд Кархародон едва сдерживал этот натиск. Но устоять перед внезапным напором противника ему было не суждено. При одном из выпадов Герцог Квинский очень ловко отбил шпагу Лорда Кархародона кверху и, сделав стремительный выпад, пронзил грудь сопернику. Лорд Кархародон разжал руку с оружием, чуть постоял, а затем упал навзничь, орошая пересохшую землю алым потоком крови.
Герцог Квинский выронил из рук шпагу и уставился на поверженного соперника остекленевшим помутившимся взглядом. Когда к нему подошли, его тело сотрясала крупная дрожь. Теперь уже не страх, а другие, столь же незнакомые чувства переполняли Герцога, и он не мог понять, почему Железная Орхидея обнимает и целует его, Епископ Тауэр дружески хлопает его по спине, а Шарлотина захлебывается от восторга.
Похвалы и поздравления не утихали.
– Вы настоящий герой, дорогой Герцог, – воскликнула Миссис Кристия. – Доверьтесь мне, я залечу ваши раны.
– Прекрасное представление, – отметил Капитан Олифаунт, давнишний друг Герцога. – После «Каннибалов» ничего лучше не видел.
– Теперь, благодаря вам, дуэль войдет в моду, – добавил Епископ Тауэр, демонстрируя шпагу с клинком из драгоценных камней.
Но даже перспектива стать зачинателем новой моды не вывела Герцога из угнетенного состояния. Он помнил о жестоких условиях поединка. Герцог Квинский застонал и упал на колени.
– Я убил Лорда Кархародона, – в отчаянии прошептал он. По его щекам, капля за каплей, потекли крупные слезы.
– Нас, как младенцев, обвели вокруг пальца, – угрюмо сказал сержант Мартинец. – Это не машина времени, а обыкновенный корабль.
Раздражение сержанта можно было понять. Корабль, доставшийся солдатам в результате, казалось бы, верной, хорошо рассчитанной операции, годился лишь для того, чтобы парить над землей, или передвигаться по воле ветра. Все его системы, первое время работавшие исправно, как по команде, вышли из строя. Впрочем, это печальное обстоятельство волновало не всех. Корабль был набит едой и напитками, и кое-кого это примирило с действительностью.