Материнский взгляд надежен,И не глядя он глядит.У отца глаза построже, —Смотрит, что там впереди.Сын знакомится со светомУ знакомого крыльца.А не знает, как же это? —Оглянется на отца.Ошибется, ушибется, —Ничего, утешит мать.А отец к сынку нагнетсяИ покажет, как играть,Как ступать и поступать.Подрастает, вырастаетСын, похожий на отца.Сынна плечах отцаВыше отца.
ЛЕТЧИК («Рычал мотор, гоним твоим упорством…»)
Рычал
мотор, гоним твоим упорством,И самолет вгрызался в облака.Послушные, внизу скользили версты,И новые текли издалека.Рука легла на руль легко и властно.Железный шлем стальной сжимает лоб.Навстречу обезумевшим пространствамМотор кидает свой победный вопль.То падающий лист, то меч, разящий грудь,Однообразно, медленно и жуткоОн мертвою петлею чертит в небе путь,Как коршун кружится, а падает голубкой.…Спокойный холодок уверенного взгляда,Привыкшего впиваться в высоту,Я узнаю: им ничего не надо,Такие умирают на посту.О, жены бедные, о, матери в слезах,Оставьте их лететь судьбе навстречу.Игры таких не остановит страх,Таким нельзя мешать или перечить.С порога опустевшего, рукойПрикрыв глаза от режущего солнца,Глядите вслед летящим высоко,Рожденным добиваться и бороться.
«Верю в деревья. Они растут…»
Верю в деревья. Они растут,У них есть листья и корни.Весной они хорошеют в цвету,Холода выжидают упорно.Но верю я также и в облака —Они легки и летучи.Они играют и шутят, покаНе вырастают в тучи.
«Одним доля: жить большой семьей…»
Одним доля: жить большой семьей,Жизнью жить простой в кругу людей,А другим судьба: весь путь земной —Поединок с совестью своей.Душно корню, горько корню в почве сухойПробираться, пробиваться, ползти.Трудно ветви раздвигать перед собой,Первому вперед идти без пути.Ветер осенью разнес семена.Семя взбухшее сильней, чем динамит.И опять за зимой идет веснаИ прошедшее с будущим роднит.Вырастет новая сосна,Небу зашумит.
Поэт(«Народ кричит о бедствиях, о хлебе…»)
Народ кричит о бедствиях, о хлебе,Его волнует дневная судьба, —Поэт молчит. Какой прекрасный жребий!Поэт ноет — безмолвствует толпа.И что прекрасней, впрямь, чем жизнь поэта,Его проворный и бесцельный шаг,Взлетающая ввысь по воле ветраОторванная легкая душа.И жаркий груз любви в пустую легкость песниОн претворит, в видения — любовь,При жизни вознесется и воскреснетОн, проходя сквозь свой земной покров.Он знает дни: вот суета потухла,И свет в очах, и звуки полнят слух.Смиряет дух и преклоняет ухо,И первозданный узнает испуг.Неумолкаемый раскат органаМогучим дуновеньем мир покрыл,Все ближе свет, все явственней осанна,Все резче муки вдруг проросших крыл.И вдруг, прозрев, он узнает — пронзенныйОгромным светом, уходящий ввысьСвой мир земной, но одухотворенный,И несть болезнь, и несть печаль, но жизнь.
Стихи(«Привычная святость восторга…»)
Привычная святость восторга,Бесчинный и вечный покой.Тебе ли не платят дорого,О, муза, за голос твой?И в бессмертных своих ожиданьяхЖарки дни и бесславно тихи.Как молитвы, как заклинанья,Повторяю, зову стихи.Но порою бывают мгновенья, —Их безумья не в силах обнять, —То измена иль откровение, —Не
хочу и не смею понять,Но в стихах неприступно прекрасных,Что в молитве твержу наизусть,Слышу запах горелого мяса,Чую крови соленый вкус.Забрела в цветник корова,Смотрит тупо и сурово.А на клумбе, как эмблемы,Гиацинты, хризантемы.
Искусство(«Шевельнув хвостом, без слова…»)
Шевельнув хвостом, без словаПобрела домой корова.А на клумбе, важны, немы,Гиацинты, хризантемы.
«Кружатся ангельские дни…»
О, для чего ты крепко, тело человека!
Гамлет.
Кружатся ангельские дниВ неумолимом совершенстве,И жизнь, прекрасная по-женски,Ноет вдали: — Повремени… —Невероятная любовь!Всегда одна, всегда все та же.Судьба когда-нибудь расскажетПро нашу страсть, про нашу кровь.О, бесконечна счастья нить,И крепко тело человека,И может, смертное, вместитьЛюбовь, бессмертную от века.
«Рассветный бред мятущихся созвездий…»
Рассветный бред мятущихся созвездийВ глуби души рождает дальний звон.И первый стон — сереброкрылый вестникВенца моей любви — мой первый стон.Влюбленных взглядов гибкое сплетенье,Но лунный парус в небе одинок.О, звезд передрассветное томленье,Ночной тоски певучее звено!Рассветный бред мятущихся созвездийВ моей душе тревожит острый сон.Прощаю боль безумно нежной мести,Я приняла ее, звучит мой первый стон.
Блаженство(«Даль туманится утром и небом…»)
Даль туманится утром и небом,И душа пробудилась небесной.Каждый день возвращается бездна,Сердце вечно блаженно и немо.Эта жизнь — для меня, для тебя ли?Не огромная ль сонная жалостьНеожиданно нам примечталасьВ ненасытной блаженной печали?И когда мы сияем глазамиИ внезапно вдвоем умираем, —Залетая, взлетая, слетая, —Звездный дождь над блаженными нами.О, навстречу слепому восторгу!Руки вскинув и тяжко внимаяХвойный посвист, что рати сгоняетНа ночную пустую дорогу.Мы под диким и сумрачным небомМечем души, блаженно теряя,И прекрасный закат обагряетНашей страсти белеющий слепок.
«Цепляясь в облаках, шатается, бледна…»
Цепляясь в облаках, шатается, бледна,Безумная цыганская лунаИ смотрит исступленно, как в бреду,В огромную ночную темноту.К холодному стеклу горячая щека,В забывшейся руке забытая рука,И в тишину, в бессмертие — в упорТвой пристальный, твой устремленный взор.Предутренняя вкрадчивая вестьОтяжелевший оживляет лес,Где соловьиным голосом, под небеса,Кричит великолепная весна.
«Ты от меня улетишь, как осенняя птица…»
Ты от меня улетишь, как осенняя птица —Надо, пора.Будут и листья, и птицы протяжно кружитьсяЗавтра, с утра.Наша ли жизнь, задрожав, зазвенев, оборветсяБез очевидной вины?Помнишь ли звук, что подчас в тишине раздается, —Лопнувшей тонкой струны?Ты от меня улетишь, как последняя птица,В страхе грядущего зла.Ты от меня улетишь, не посмея проститьсяРосчерком вольным крыла.В долгую, светлую ночь, над пустыми полями,В поздний морозный восход,Ты улетишь, как они, за былыми годами,Не задержавши полет.