Белый ангел
Шрифт:
Отсюда, с вершины башни, видно все: и неровности Косова поля, и большой город с дымящимися трубами заводов, который все ближе и ближе подступает к историческому месту, и ресторан для туристов почти у самого подножия башни, построенный в виде старинного сельского дома, и стоянка для транспорта около него.
– Косово поле для сербов - то же самое, что Куликово для русских. Вид учителя настраивал на серьезный разговор.
– В конце четырнадцатого века турки-османы напали на Сербию, на каждом шагу сея смерть и разрушение. За короткое время они захватили значительную территорию. Этому способствовало то, что Сербия была раздроблена на отдельные феодальные владения и князья враждовали между собой. Главное сражение произошло на Косовом поле. Там, где мы сейчас находимся, решалась судьба сербской нации. Сербское войско возглавил отважный князь Лазарь (Сербская Православная Церковь прославила его в лике святых). Широко известно заклятие вождя сербов, в котором говорится: пусть будет проклят тот, кто не выйдет на битву с турками, пусть не будет у него потомства - ни мужского, ни женского - и ничего не родится в поле его. Слова этого заклятия мы только что видели внизу, они начертаны на лицевой стороне башни. Народ Сербии создал красивую и суровую легенду, в которой повествуется о том, как старый серб (его звали Богдан Юг) отправился на битву с турками вместе со своими девятью сыновьями, и все они в грозной сече сложили свои головы.
– А как протекала сама битва?
– спросил Митя Туркин.
– Ход сражения нам поможет восстановить простая и доходчивая схема, которая находится прямо перед вами, на парапете (спасибо авторам памятника, которые придумали ее). Битва началась ранним утром 28 июня 1389 года. Словно сама земля и воздух помогали сербам, и в первые часы сражения успех был явно на их стороне. Этому способствовало одно важное обстоятельство. Молодой сербский воин Милош Обилич, говорится в сербских народных песнях, горя сердцем и душою и желая скорейшей победы, проник в турецкий лагерь, выдавая себя за перебежчика. "Ведите меня к султану, - сказал он туркам, и я расскажу ему важные военные секреты". Обрадованные турки поспешили выполнить его просьбу. "Я принес тебе победу, султан!" - воскликнул Милош, войдя в шатер. Он наклонился к правителю, как будто желая ему что-то сказать, и, неожиданно выхватив кинжал, поразил его в самое сердце. В стане турок возникло замешательство. Казалось, чаша весов военного успеха окончательно склонилась в сторону сербов. Однако турки (надо отдать им должное) быстро пришли в себя. Сын султана Баязид, взяв на себя командование, бросил в бой стоявшую в резерве отборную гвардию, и та значительно потеснила сербов. Интересная деталь: верные люди Баязида сначала убили его брата, как соперника в борьбе за турецкий престол, а потом уже ринулись на противника. Наступил критический момент битвы. Сербы сражались как львы, а турки дрались, как пантеры. Первые призывали на помощь Бога, а вторые надеялись на свою храбрость и острые мечи. Трудно сказать, чем бы закончился этот исторический поединок (скорее всего, православные сербы с Божией помощью одолели бы проклятых басурман), если бы... Если бы не Вук Бранкович.
– Кто он?
– спросил Ваня Бузин.
– Предатель.
– И среди сербов есть предатели?
– Увы, мой мальчик, люди везде одинаковы.
– Что же он сделал?
– Он увел с поля боя двенадцать тысяч (!) латников и полностью оголил один из флангов сербского войска. После этого исход битвы был предрешен. Сербское войско было полностью разгромлено, а многие воеводы, в том числе и князь Лазарь, взяты в плен и казнены. Сербия на несколько веков попала под иго мусульман.
Мы стояли молча, глядя на Косово поле, вновь и вновь перебирая в уме перипетии давней битвы, и легкий ветерок, прилетев с той стороны, где храбро рубился князь Лазарь и его дружина, освежал наши лица, шевелил мальчишеские вихры и косынки на плечах девочек.
– Ну а теперь кто мне скажет, почему это произошло? Где корни этой трагедии?
– Илья Михайлович переводил взгляд с одного детского лица на другое.
– С ответом не спешите, подумайте хорошенько. Задам наводящий вопрос: почему господь попустил это бедствие для сербов?
– Потому что они отказались от Христа, - сказал Митя.
– Совершенно верно. Это единственно правильное духовное объяснение происшедшей трагедии. Беды для народа (для любого народа - русского, сербского, болгарского) начинаются только тогда, когда он забывает бога. Вот мы только что пересекли исконно сербские земли - Косово и Метохию. Кто там живет?
– Сербы.
– Еще кто?
– Албанцы.
– А кого больше?
– Албанцев.
– Намного?
– Да сербов там почти и нет.
– Вот видите, мусульмане вытеснили православных... А как вы считаете почему мы потеряли Прибалтику, Украину, Кавказ, Среднюю Азию?
– Причина та же.
– Правильно! Но русский народ до сих пор этого не понял. Он мается, страдает, а почему мается и почему страдает - не ведает. Вот что значит жить без веры. Если так будет продолжаться и дальше, то через какой-нибудь десяток-другой лет в исконно русских землях - Ярославле, Владимире, Костроме, Ростове Великом - будут жить уже не русские, а мусульмане. Те же чеченцы, или азербайджанцы, или турки... Без веры, нашей истинной православной веры, все мы - и взрослые, и дети, и старики - пропадем, исчезнем, сгинем с лица земли, превратимся в рабов, в скот, в пыль, которую будет попирать сапог наглого завоевателя. Запомним это крепко-накрепко и навсегда...
Мы постояли еще некоторое время на вершине башни, взволнованные увиденным и услышанным, многое как бы заново понявшие и уяснившие, повзрослевшие, кажется, сразу на много лет и ставшие гораздо лучше видеть и свое прошлое, и свое настоящее, а главное, свое будущее, а потом начали медленно спускаться вниз.
Острог
Проехав почти всю Черногорию, мы прибыли в город Цетинья, где находилась еще одна духовная семинария. После богослужения мы вошли во двор семинарии, и нестройный шум (гвалт, крики, голоса, усиленные современной аппаратурой), который фоном проникал в здание, обрушился на нас шквалом.
– Что это?
– поинтересовались мы.
– Политический митинг.
– Все как у нас.
– Балаганы везде одинаковы.
– Может, нам остаться у вас на ночь?
– спросили мы у хозяев.
– Нет-нет, - ответили они, - вам лучше уехать: во-первых, здесь могут быть разного рода беспорядки, а во-вторых, вас уже ждут в монастыре Острог.
Большого труда стоило выбраться с автомобильной стоянки, так как она была до отказа напичкана транспортом (хорошо, что "балаган" к этому времени подошел к концу, и машины стали разъезжаться).
Уже стемнело. Мы долго петляли по узким улочкам, пока выбрались за город. Была освещена только неширокая полоска шоссе, а кругом царила темнота, и в небе одна за другой зажигались звезды. Дорога стала подниматься в горы, она была пустынна. Освещения тут не было никакого, и фары выхватывали лишь небольшой кусочек дорожного полотна. Мы ехали таким образом довольно долго. Вдруг автобус остановился: одна дорога вела прямо, другая уходила влево.
– В чем дело, Миле?
– спросили мы у водителя.
– Не знаю, куда ехать, - ответил он.
Невдалеке виднелись огоньки, там, скорее всего, находилась крестьянская усадьба. Предраг быстрым шагом направился в ту сторону. Мы вышли из автобуса. Южная теплая ночь полностью вступила в свои права: звезды полыхали так, как полыхают факелы в самый разгар карнавала, воздух был недвижим, и ничто не нарушало тишины.
Появился Предраг, он шумно дышал.
– Ну как?
– Дом на замке, никого нет.
– Пойдем прямо, - предложил Игорь Анатольевич, - кого-нибудь встретим и все узнаем.
Они ушли. Прошло минут пять, а может, и больше, наши разведчики вернулись и сказали, что все в порядке и нужно ехать именно по этой дороге.
Мы проехали всего несколько километров, когда перед нами возник тоннель. Медленно, очень медленно наш автобус стал не въезжать, а, скорее, вползать в него: один метр, другой, третий... Стоп! Дальше нельзя! Как обычная рубашка бывает тесна для геркулеса, так и этот горный тоннель был явно тесен для нашего красивого городского автобуса. Миле осторожно открыл дверцу и внимательно осмотрел тоннель впереди, после этого - позади, обратив особое внимание на верхний свод и на зазор между ним и крышей машины.