Белый царь – Иван Грозный. Книга 1
Шрифт:
– Помню. Как и то, что ты скрывал свои намерения. Мол, время еще не пришло.
– Теперь оно настало. Больше медлить нельзя. Мне стало достоверно известно, что мои тайные враги приступили к подготовке, если не к осуществлению попытки отстранения меня от власти.
Ургин удивленно посмотрел на царя.
– Но разве такое возможно, государь? Кто же позволит боярам сотворить подобный грех? Я уже говорил, за тебя…
Иван прервал Ургина:
– Да, помню, Дмитрий, народ, воеводы, дворяне за меня, но пока я жив.
– Что? –
– Я, князь, не предполагаю, а знаю их планы. Они хотят созвать собор, на котором мне будут предъявлены обвинения во всех смертных грехах. На этом соборе бояре могут потребовать от меня отречения от престола.
– Но это же переворот!
– Да, Дмитрий, переворот. Именно его и замышляют мои враги.
– Но кто подчинится решению этого собора? Бояре сами поднимут против себя народ.
– Ты удивишься, когда я скажу, кто все это замыслил.
– Бояре, кто же еще!
– Да, бояре, но при поддержке митрополита Афанасия.
– Не может быть.
– Это так, князь. Скажу больше, противники не исключают и моего убийства. Так случилось с благочестивой, любимой мной Анастасией. А народ? Дворяне? Всем моя смерть будет представлена как внезапная. Умер царь, скончался скоропалительно, ведь лежал уже на смертном одре. Тогда поднялся, на этот раз не встал. И что народ? Погорюет, поплачет, возможно, устроит кое-где волнения. Но это для бояр пустяки. Они добьются главного: уберут со своего пути царя, мешающего им править по старине, безгранично и своевольно.
Ургин покачал головой.
– Ты говоришь такое, что разум не воспринимает.
Иван неожиданно улыбнулся.
– Застращал я тебя, князь? Не волнуйся. Ничего не выйдет у изменников-бояр. Пока они будут собирать свой собор, я нанесу по ним такой удар, от которого им станет не до переворотов. Сейчас уже можно сказать тебе, что я думаю сделать. Настало то время, о котором я прежде говорил намеками.
– Я внимательно слушаю тебя, государь.
– Ты согласен с тем, что терпеть подобное положение больше нельзя?
– Согласен, – ответил Дмитрий.
– Так вот, князь, я долго думал, все тщательно взвешивал и принял, с моей точки зрения, единственно возможное для христианина решение. Русский народ должен сам определить, быть ли с царем или отвергнуть его, подчиниться боярам. Что на это скажешь?
Ургин вздохнул.
– Что сказать, царь? Ты мудрый человек, в твоих руках власть, данная Богом. Держать ее надо крепко. Но понимаешь ли ты, как сильно рискуешь, решившись на подобное дело? Вдруг враги узнают, что ты решил опередить их? Не предпримут ли они незамедлительных мер уже безо всякого лицемерия?
– Не успеют! Потому как в начале января я с семьей покину Москву, отъеду в Александровскую слободу и уже оттуда нанесу по ним удар.
– Ты оставишь Кремль? Стольный град?
– Да!
– А не назовет ли это враждебное тебе боярство отречением от престола?
– Отречения не будет. Власть остается при мне и со мной, если так можно сказать. Приказные люди, верные бояре тоже отбудут в слободу. А на Москве пусть народ решит, нужен им царь Иван или нет. Все планы врагов будут спутаны. Какой может быть собор без того человека, ради которого он созывался? Думаю, худо придется боярам-изменникам.
– Да, – протянул Ургин. – Русь такого действительно еще не видела.
– Может, ты предложишь что-нибудь другое?
– Нет! Потому как ты уже все решил, причем верно. Прознав про то, что к отъезду тебя, царя, вынудила ненавистная знать, народ, дворянство отвернется от бояр. Тем придется не обличать и обвинять, а оправдываться. Если на Москве не поднимется бунт.
– Здесь же останешься ты, другие верные мне люди. Вы не позволите разгореться бунту. Ну а если народ поднимется, то, значит, так угодно Богу.
– Позволь спросить, государь, а что ты будешь делать, получив поддержку народа, добившись смирения врагов, поставив точку в распрях внутри страны?
– Как что, князь? Править. Но не как прежде, а по-новому.
– И что это значит?
– Ты опять вынуждаешь меня ответить так же, как и раньше. Придет время, узнаешь первым.
– И на том спасибо. Что ж, поеду я, царь, к себе на подворье. Готовиться.
– К чему?
Ургин улыбнулся.
– К тому, государь, чего на Руси никогда не было.
Вечером 2 декабря в Кремле начали собираться люди, близкие к царю. Десятки саней заполнили площадь. Москвичи гадали, что бы все это значило. Домыслов было много, ответа же не находил никто.
Иван Грозный тщательно продумал выезд из Москвы, а также дальнейший путь в Александровскую слободу. В крупные повозки грузились драгоценности, казна, иконы, прочие святыни, особо почитаемые в Москве и хранившие христиан от бед.
Рано утром царь помолился в Успенском соборе. Потом большой обоз покинул Москву.
К Рождеству Иван Васильевич прибыл в Александровскую слободу, что в ста с лишним верстах от столицы. Отъезд царя вызвал в Москве страх. Народ не понимал, что происходит, и волновался. Слухи о том, что Иван Грозный оставил столицу, не желая больше править царством, заставили людей паниковать.
Все ждали, когда ситуация разъяснится, боялись и молились. Никто не был готов к такому повороту событий. Жизнь в Москве в то время словно остановилась.
3 января 1565 года в столицу были доставлены две грамоты. Одну из них, в которой Иван Васильевич описывал измены, заговоры, мятежи боярства, гонец Поливанов вручил митрополиту Афанасию. Другая же, адресованная московскому простонародью, купцам, тяглым людям, была зачитана на площади.