Белый царь – Иван Грозный. Книга 1

Тамоников Александр

Отчаянное сопротивление русских войск рушило и его планы по разорению Москвы. Мурзы признавали, что ее не взять ни прямым штурмом, ни длительной осадой. К тому же Иван Грозный, покинувший Серпухов, вполне мог быстро собрать дружины из больших и малых северных городов. Это вообще грозило татарам поражением.

Не видя иного выхода, хан приказал 24 мая подойти к Москве двадцатитысячному войску. Оно должно было связать русские полки боями и поджечь посады в разных местах. К сожалению, на этот раз его планам было суждено сбыться.

Утром

татарские войска вновь пошли на Москву. Русские полки и артиллерия достойно встретили врага, не допускали его проникновения в город. Тогда татары, специально назначенные для этого, начали разбегаться по окраинным домам, поджигать их, уносить то, что можно было. Это бы еще ничего. Пожары для Москвы не являлись чем-то необычным. Москвичи научились бороться с ними. Несомненно, этот пожар тоже был бы погашен под прикрытием вылазок русских дружин.

Но природа 26 мая повернулась против Москвы. Поднялся сильный ветер, разразилась гроза. Молнии били в деревянные дома. Дождя же не было. Люди падали от порывов ветра, молились. Казалось, что земля и небо вот-вот должны были разверзнуться.

Хан Девлет-Гирей сам был настолько поражен данным событием, что приказал своим войскам отойти от Москвы. Крымцы быстро разбили новый лагерь.

Пожар усиливался с каждым мгновением. Горели уже все посады. Буря продолжала с неистовой силой разносить по Москве огонь и едкий дым. Каменные стены Кремля остановили пламя. Но от огня взорвались пороховые склады. Были уничтожены два участка стен, ниже Фроловского моста и против Земского двора.

Хан был буквально шокирован подобной развязкой. На его глазах сгорела крепость, которую он не мог взять силой оружия.

Через несколько часов Москвы как таковой не стало. Среди пепелища возвышался лишь Кремль, уцелевший в пожаре. Много людей сгорело и задохнулось. Москвичи пытались спастись от пламени и жара в реке и рвах, окружавших Кремль, там и тонули. Часть населения погибла в давке у дальних от неприятеля ворот.

Девлет-Гирей отошел в Коломенское и оттуда наблюдал, как гибнет Москва. Ему сообщали, что на улицах сгоревшей Москвы еще достаточно много воинов. Да, полки понесли большие потери, но не были разгромлены. Московская рать пришла в расстройство, но хан понимал, что русские воеводы умеют быстро налаживать управление своими силами.

Перебежчики сообщали, что даже в этих катастрофических условиях против Девлет-Гирея могут выйти три, а то и четыре полка. Ратники рвутся в бой, дабы отомстить татарам за сожженную Москву.

В дополнение к этому крымский хан получил из Ливонии сообщение о том, что царь Иван Грозный решился-таки снять часть войск с западных рубежей и направить их в Дикое Поле, чтобы перерезать орде пути отхода в Крым. Король Речи Посполитой якобы подтвердил готовность и далее соблюдать нейтралитет, не вмешиваться в войну Крыма и России. Девлет-Гирей успел подготовить план опустошения городов

и уездов к северу и северо-востоку от Москвы, но отказался от него и объявил поход оконченным.

Крымцы повернули на юг, а за ними двинулся русский передовой полк. Хан видел, что война не окончена, в сгоревшей Москве остались силы, способные продолжать сражение. Он не стал разворачиваться, дабы уничтожить русский полк, приказал орде идти в степь.

Татары полностью разорили Рязаньщину. Сгорели тридцать шесть городов к югу от Оки. Крымские послы на Западе уверяли, что войска Девлет-Гирея захватили на Руси более шестидесяти тысяч пленников и столько людей умертвили. Оставляя за собой выжженную землю, хан с огромной добычей триумфально вернулся в Крым.

Воеводы неделю не решались доложить царю о сожжении Москвы. Все это время он молился в древнем монастыре Ростова.

Но дальше тянуть время было нельзя. В Ростов Великий прибыло московское посольство. Выслушав вельмож, царь не впал в ярость, как того ожидали бояре, не отдал приказ тут же покарать послов, принесших дурную весть. Он недвижимо сидел в кресле и глядел в одну точку. Его правая щека еле заметно дергалась.

Тягостное молчание затянулось.

Скуратов окликнул царя:

– Государь!..

Иван перевел на него глаза, полные боли.

– Что ты можешь сказать, Малюта? Слышал, что случилось? Какой урон понесла столица?

– Сгорело более сорока тысяч строений. Пока не ясно, сколько людей погибло, – ответил один из послов. – Уже похоронили около десяти тысяч. Много трупов в завалах, еще больше в Москве-реке. Устоял лишь Кремль, да и у того стена в двух местах порушена.

– Что на Рязани?

– Дотла сожгли. Татары увели в полон от шестидесяти до ста тысяч человек.

– Значит, погулял хан Девлет-Гирей у нас на славу?

– Да уж, погулял, собака. Но коли бы не пожар, государь, не взяли бы крымцы Москвы.

– Возвращаемся в Москву. Мне надо быть с народом!

На пути в столицу, в селе Братовщина, что на Троицкой дороге, Ивану Грозному передали письмо от хана. Тот возомнил себя великим полководцем, писал царю уже как своему даннику. Девлет-Гирей говорил, что отомстил за Казань и Астрахань, хотел встретиться с Иваном, но тот сбежал. Он требовал вернуть захваченные земли, а если того не случится, обещал вернуться и взять власть на Руси.

Это было обидно, оскорбительно, но Иван Грозный понимал, что ему необходимо время. Он хотел втянуть Девлет-Гирея в долгие переговоры, потому и ответил, что готов отдать Астрахань, хотя не собирался этого делать.

Царь прибыл в Москву. Он шел по спаленному городу в черном одеянии, без шапки. Ветер трепал его длинные поседевшие волосы. Иван слышал вокруг рыдания и стоны.

Неожиданно он заметил князя Алексея Ургина. Тот неподвижно стоял у сгоревшего храма и глядел на мутные воды Москвы-реки.