Белый царь – Иван Грозный. Книга 2
Шрифт:
– Князь Михаил Васильевич Глинский доставлен, государь.
Иван взглянул на Ургина и приказал:
– Давай его сюда.
Стражники буквально втащили Глинского в палаты. Он был избит, связан.
Иван нагнулся к нему:
– Ну что, князь Михаил Васильевич, дошел до того, что тебя как последнего вора во дворец притащили? Доигрался? Наделал бед на Руси, понял, что на этот раз от наказания не уйдешь, и решил податься в Литву? К врагам нашим?
Глинский умоляюще взглянул на царя.
– Мать спасти хотел, государь. Оговорили ее, обвинили в страшных грехах.
– Княгиню
– Пощади, царь! Мы же все-таки родственники. Я твой родной дядя, брат твоей матери.
– О родстве вспомнил. Самое время. Такие родственники хуже любых врагов. Ведомо ли тебе, что из-за вас с Юрием чуть не поднялась вся Русь?
– Пощади, прошу.
– А тебя, Михаил Васильевич, не я, а князь Ургин судить будет.
Глинский удивленно взглянул на царя.
– Что смотришь? Вспомни, как на струге пробивался из Москвы, топил лодки с людьми, спасаясь от пожара? Твой струг утопил ладью, в которой уходила из Москвы семья князя Ургина, – сказал Иван и заявил: – Он твой, Дмитрий.
Ладонь Ургина Дмитрия легла на рукоятку сабли.
Глинский взмолился:
– Не надо, князь! Не губи. Я не виноват в смерти твоей семьи. Я не управлял стругом и не видел, что происходило. Пощади, прошу.
Дмитрий отпустил саблю, плюнул на Глинского и сказал царю:
– Нет, государь, слишком легка смерть от клинка для этого ничтожества.
– Предлагаешь заточить его в темницу на голодную смерть?
– Тебе решать.
– Ладно. Коли так, то вот что скажу, князь Михаил. Я не стану тебя казнить. Ургин прав, не заслужил ты легкой смерти. Приказываю тебе немедля убраться в свой удел и сидеть там, носа не высовывая. Лишаю тебя всех чинов и своей защиты. Особо предупреждаю, ослушаешься, вздумаешь еще раз бежать, поймаю и в темницу засажу на голодную, мучительную смерть. Ты понял меня?
– Да, государь, все понял, благодарю!
Иван приказал:
– Стража! Развязать его.
С Глинского сняли веревки, поставили его на ноги.
Царь презрительно взглянул на него.
– А теперь пошел вон, пес!
Глинский метнулся к выходу.
Иван повернулся к Ургину.
– Забудем о нем! Нет больше на Руси ни опекунов, ни временщиков, закончилось боярское самовластье. Теперь я буду править с благословения Божьего.
– Так оно и должно быть, государь.
– Коли есть дела, ступай, Дмитрий. А вечером приходи, будем думать о переустройстве государства, о том, как претворить задуманные дела в жизнь. Как Русь поднимать.
Князь Ургин поклонился, пошел к выходу, у двери повернулся. Царь стоял у стола. Его строгий, сосредоточенный взгляд был направлен на окно, чрез которое открывался вид на бескрайние просторы Руси.
Дмитрий осознал, что в великом московском пожаре, как в адском пламени, сгорело владычество временщиков.
Глава 10. От Москвы до Волги
Ложь воплотилася в булат;
Каким-то Божьим попущеньем
Не целый мир, но целый ад
Тебе грозит ниспроверженьем…
О, в этом испытанье строгом,
В последней, роковой борьбе
Не измени же ты себе
И оправдайся перед Богом!
Страшны были последствия жуткого пожара двухлетней давности, велико горе людей от потери родителей, мужей, жен, детей, но время лечит лучше любого медика. Москва, как бывало и прежде, отстроилась, стала больше, краше. Народу в столице прибавилось. В городе остались жить многие из тех, кто по зову и велению царя приехал сюда на строительство.
Иван IV прошел испытание огнем, по-новому глядел на жизнь и осознавал свое предназначение. С присущим ему упорством в достижении поставленных целей с благословения Божьего он приступил к воплощению в жизнь планов, намеченных ранее.
Только что закончил свою работу первый в истории Руси Земский собор. Он ознаменовал превращение русского государства в сословно-представительную монархию. Значительно возросла роль дворян в управлении страной. Феодальная аристократия должна была поступиться рядом своих привилегий в пользу основной массы служивого люда.
Собор принял ряд важных решений, в том числе и о составлении нового судебника. Этот свод законов, жестких, но справедливых, должен был установить в государстве единый порядок.
По инициативе государя к участию в работе соборов были допущены представители черносошного крестьянства и торгово-ремесленного посадского населения. Царь повелел «давать суд», если человек обратился с жалобой на бояр и других представителей власти. Для этого была создана особая челобитная изба, имевшая полномочия высшего контрольного органа, обязанного надзирать за деятельностью всех прочих учреждений.
Народ во всем поддерживал царя, видел в нем настоящего самодержца, крепкого в делах и в православной вере. Иван не испытывал к боярам особой приязни, но понимал, что без них в управлении страной не обойтись. Поэтому он увеличил состав Боярской думы, в которой теперь было гораздо больше его приверженцев. Те знатные персоны, которые продолжали выражать недовольство реформами царя, не имели былой силы, не могли радикально влиять на внешнюю и внутреннюю политику молодого государя.
Царь приблизил к себе просвещенных людей, создал так называемую Избранную раду. В нее вошли митрополит, Сильвестр, Адашев, князья Андрей Курбский, Воротынский, Одоевский, Серебряный, Горбатый, Ургин, Шереметевы и другие люди, преданные делу государственного переустройства. По сути, царь создал первое правительство страны. Члены Избранной рады были сторонниками компромисса между различными слоями феодалов, выступали за присоединение Поволжья, за борьбу с Крымом, проводили реформы на местах, в уделах.