Белый Дух
Шрифт:
– Чем же примечательна каждая из тех Браннгхвен? Почему о них сложена легенда?
– Блэйддун посвятил свою жизнь тому, чтобы сбылось некое древнее пророчество. Обе эти женщины были изнасилованы римскими легионерами. От них якобы начался род, давший через много поколений жизнь легендарному Артуру…
Карл замолчал, напряжённо думая о чём-то.
– Знаете, я только было успокоилась, только было на душе всё разгладилось, – проговорила устало Мария, – а тут снова всякая чертовщина.
– Успокоились?
– Да, меня перестали тревожить мысли о прошлых мифических
– Вы же верите в Бога! Какое же это материальное мировоззрение, Мария!
– Вера в Бога… Это всё-таки другое, совсем не то, о чём постоянно твердите вы… И вот только я вошла в нормальное русло, начала работать, заинтересовалась историей, успокоилась… Если бы не война, я была бы почти счастлива. Конечно, если бы не судьба моей мамы… И вот вдруг со мной происходит это! – Мария закрыла глаза и плотно сжала губы, будто пытаясь справиться с внезапно накатившей болью. – Я не готова, понимаете, не готова принять всю эту мистику, потому что если ваша позиция верна, то вся жизнь становится сущей нелепицей, каким-то сном внутри другого сна. Знаете, что такое матрёшка? Вот так мне и представляются ваши реинкарнации: сон внутри другого сна, а тот внутри ещё одного и так до бесконечности. Жуть берёт. У меня нет сил справиться с этим…
Карл взял из её рук рюмку и наполнил её снова.
– Хотите отдохнуть сегодня? – сказал он, протягивая коньяк. – Я даю вам выходной день, даже два дня. Поезжайте, погуляйте, развейтесь, встретьтесь с кемнибудь. У вас же полным-полно знакомых. Только не рассказывайте никому о том, что с вами произошло.
– Спасибо.
– А мы с вами обсудим всё в другой раз. Мне надо собраться с мыслями, подумать. Случившееся с вами – очень важно для меня. Теперь идите.
– Спасибо, – повторила Мария.
– Простите за мою нескромность, но я хотел узнать у вас, как вы живёте?
– В каком смысле?
– Я про личную жизнь. Вы же ни с кем не встречаетесь. Но ведь вы не монахиня. Как вы обходитесь без мужчины?
– Я… Разве я должна объяснять? – Мария от неожиданности покраснела. А сама подумала: «Мне так хочется ласки, Карл…» После мужа у неё была совсем непродолжительная связь с одним голландцем, но вот уже почти полтора года она не знала мужского тела. Она отвела было взгляд, но тут же заставила себя посмотреть Рейтеру в глаза. – И как вы… Ах да! Вы же всё знаете, у вас всюду есть глаза и уши…
– Вы должны жить полной жизнью. – Он взял руку Марии в свою, наклонился и поцеловал поочерёдно её пальцы.
Мария почувствовала, как от тёплого прикосновения губ по ней будто пронёсся электрический разряд, ударил в голову и разлился горячей волной по всему телу, вскипев жгучей пеной под самой кожей. На мгновение ей почудилось, что вся она превратилась в сплошной оголённый нерв.
– Я… – Голос не слушался её.
– Идите и отдыхайте. – Карл не дал ей произнести больше ни слова. – Идите. Если не возражаете, я заеду к вам завтра или послезавтра…
Воздушный
– Можно выходить! – крикнул ответственный за бомбоубежище и лязгнул дверью.
Мария ехала в отель «Адлон», куда её пригласила чета Руэдо – друзья из испанского посольства. Ресторан в «Адлоне» считался одним из самых изысканных.
– Здравствуйте, Роберто. – Она улыбнулась высокому мужчине, вставшему из кресла при её появлении в холле. – А где Изабелла?
Он поприветствовал Марию церемонным кивком и ответил:
– Она сейчас придёт, пошла позвонить.
Роберто Руэдо помахал кому-то рукой. Мария повернула голову и увидела элегантного мужчину в шляпе, стоявшего возле журнального столика, заваленного газетами. Это был Ван Хель.
– Позвольте представить вам нашего хорошего знакомого, – сказал испанец, когда человек в шляпе приблизился. – Это господин Ван Хельсинг, недавно приехал из Женевы.
Они обменялись любезностями.
Ван Хель, пристально посмотрев на Марию, произнёс:
– У меня ощущение, что мы с вами уже встречались.
– Вряд ли, я не была в Швейцарии, господин Ван Хельсинг.
– Я родом из Амстердама. Вам не приходилось жить в Голландии?
– Да, – Мария сразу оживилась, – я приехала в Германию из Голландии.
– Вот видите! Наверняка наши пути где-нибудь пересекались. У меня великолепная память на лица. – Он многозначительно подмигнул, что совсем не вязалось с его строгим обликом.
– Что ж, тогда вы непременно вспомните, где мы могли видеть друг друга.
– Мир невероятно тесен, – вставил Роберто. – А вот и Изабелла. Теперь можно отправляться в ресторан.
К ним подплыла, покачивая крутыми бёдрами, черноволосая женщина. Она была одета в длинное бархатное платье тёмно-оливкового цвета, застёгнутое на множество крохотных пуговиц до самого воротника. Каблуки её туфель громко стучали о гранитные плиты отполированного пола. Широко улыбаясь большим ртом, Изабелла потянулась губами к щеке Марии.
– Здравствуйте, дорогая. Как дела? Сегодня обещают шикарное меню…
– Позволите предложить вам руку? – спросил Ван Хель, обращаясь к Марии.
– Дорогая, опасайся его, он профессиональный сердцеед. – Изабелла выразительно вскинула густые брови. – Про него ходит множество историй…
Мария уже дважды обедала в этом ресторане с Руэдами. Столы здесь всегда были покрыты красными скатертями, и Марию каждый раз поражало, насколько выразительно смотрелись на этой скатерти серебряные приборы и посуда из белого фарфора. За обедом много смеялись, стараясь не касаться вопросов политики. Руэдо рассказывали о последних новостях из мира художников, они были большими любителями живописи, собрали огромную коллекцию картин и мечтали открыть собственную картинную галерею в Мадриде.