Белый Клинок
Шрифт:
И едва успел накрыть защитным пологом себя и девушку!
Невероятный грохот, звук чудовищного взрыва потряс келью. Алебастровый колпак большого светильника разлетелся на дюжину кусков. Мебель затряслась, серебряные вазы с цветами загудели, как колокола.
Не защити Верховный Жрец себя и девушку, оба оглохли бы на всю жизнь. Если бы сам звук не убил их на месте.
Врага в келье не было. Его не было и в самом храме. Скорее всего, он прятался где-нибудь рядом с храмом Тура. Но для Турарбура теперь, когда он осознал врага, расстояние
Мир стал красным. Руки Жреца удлинились и преобразились, ноги стали короче, гора мышц вздулась на загривке, чтобы удержать огромную черную голову. Он выпустил из ноздрей раскаленный воздух, скребнул широким раздвоенным копытом…
Новый удар грома раздался где-то в отдалении.
Бык ринулся на врага!
Маленькая хлипкая фигурка повернулась и бежит прочь. Полы длинного плаща развеваются, хлопают, цепляются за кусты, между которыми петляет беглец.
Бык, с топотом, с содроганием почвы – напрямик. Проламываясь через заросли, перемахивая через преграды. Красная земля бежит навстречу. Бык настигает.
Сопение и тяжкие удары копыт – за спиной. Близко. Жертва мчится изо всех сил, но чувствует затылком жаркое дыхание. Резко останавливается, поворачивается, вскидывает руку в последней попытке… Черный, грубый, широко изогнутый рог вспарывает мягкий живот, снизу вверх, цепляется за ребро… Ноги отрываются от земли, внизу мелькает мощная черная спина в колтунах свалявшейся шерсти. Земля стремительно надвигается… Боли нет. Снова топот. Он пытается уползти… Что-то мешает. Вывалившиеся внутренности цепляются за пучки травы…
Широкое копыто, обрушиваясь сверху, припечатывает к земле. Острый конец бычьего рога с хрустом входит в тело…
Длинное сухое тело Разящего содрогнулось в последний раз и обмякло, распростертое на земляном полу маленькой хижины. Рядом с ее хозяином, которого маг убил восемь часов назад. Тело старого конгая, такое же высохшее и длинное, было удивительно похоже на тело мага. Два старика, умерших от разрыва сердца. Через три дня городские стражники обнаружат их. По запаху. И похоронят в одной могиле: Алчущего Силы из Ши-ана и нищего собирателя водорослей из Сарбура.
А Турарбур во второй раз успокоил свою наложницу и был с ней всю ночь. Лишь перед самым рассветом он отослал девушку, чтобы поспать часок, до восхода: Верховный Жрец обязан быть сильным во время Утреннего Приношения. Слуги вынесли труп и заменили испорченный ковер.
Турарбур спал, когда замок в двери его кельи открылся без ключа. Высокая фигура в сером плаще проскользнула внутрь. Огонек стоявшего у края ложа маленького светильника скорее сгущал тьму, чем разгонял ее.
Турарбур спал, разбросав тяжелые руки: из открытого рта вырывалось сильное дыхание. Лицо Верховного Жреца было умиротворенным.
Проникший в келью остановился. Выпростав из-под плаща руку, он начертал в воздухе горизонтальный пульсирующий прямоугольник и пронзил его быстрым ударом сомкнутых пальцев. Потом отступил. Четырехугольник поплыл вперед и повис над спящим.
Турарбур проснулся. Проснулся и, почуяв опасность, спрыгнул с ложа на пол. Подошвы ног ощутили холодный камень, но глаза ничего не видели. Их застлала черная пелена. Жрец взмахнул рукой, выкрикнул заклинание и в образовавшемся просвете увидел высокую черную фигуру, творящую его смерть.
Турарбур с силой втянул пахнущий гарью воздух. Согнул колени, готовясь прыгнуть…
Сноп огня ударил ему в лицо.
Верховный Жрец отшатнулся, заслонился ладонью, на которой тут же вздулся и опал, почернев, пузырь ожога. Еще один сноп огня ударил сзади. Волосы Турарбура, затрещав, вспыхнули.
– О Тур! – вскрикнул Верховный Жрец.
Но вместо голоса испепеляющий огонь вырвался у него изо рта…
Мощный-как-Пламя смотрел, как, беззвучно разевая рот, горит Верховный Жрец Быкоглавого. Он не радовался победе, а ощущал ее как трудное дело, выполненное на совесть. И мести Тура Могучего он не боялся. Если сердце Избранника, вместившее мощь Великих и Сильных, ляжет на ладонь мага – что ему боги? А если нет – что ему жизнь?
Когда все свершилось, Мощный-как-Пламя велел огню уняться. Кучка золы – вот и все, что осталось от Турарбура. Кучка золы и опаленное ложе. Пусть служители гадают, куда подевался их Верховный Жрец.
«Корабль был прав,– размышлял Мощный-как-Пламя.– Не слишком силен. Странно, как удалось ему низвергнуть Ург-Хиала?»
Турарбур падал.
Вокруг клубился фиолетовый туман, сквозь который время от времени проглядывал вишневый круглый глаз. «Время от времени» – неверно. Времени здесь не было.
Но у Турарбура было тело. Не то тело, что испепелил маг, сотворенное собственной, Турарбура, властью. Обычное человеческое, доставшееся слуге Тура от отца с матерью. Тело это медленно вращалось. Или быстро?
«Тур! Мой Тур! – мысленно воззвал Верховный Жрец.– Откликнись!»
Некий звук прорвался сквозь туман. Был ли это ответ?
– Я-я-я-а-о! – приглушенный вой. Или рев?
– Я-я-я-о!
Да, рев! Рев Быка!
– Ты оставил меня? – прошептал Турарбур.
– Я-я-я-а! – раскатилось совсем рядом.
Тело Турарбура еще раз перевернулось, он выпал из клубящегося тумана в нежный голубой свет и увидел своего бога…
Войско Санти стояло на правом берегу Унары. Первые верховые сотни уже пересекли брод, и парды, возбужденно рыча, выпрыгивали на глинистый берег, отряхивались, вертели тяжелыми головами.
В лучах восходящего солнца остров напоминал спину нырнувшего в реку чудовища. «Шерсть» леса кудрявилась на западной его части, на восточной пламенели красной листвой пальмы, а самая вершина была голой, если не считать сухой травы, желтыми космами устилавшей каменистый, сточенный ветрами гребень.