Белый конь на принце
Шрифт:
– Если б не споткнулись, ее б закопали.
– Она еще десять лет прожила.
– А позавчера откинулась, вот почему Юрка без остановки про ступеньки лопочет!
– Боится, что Галка снова воскреснет! – завершила толстушка. – Я его понимаю. Надеялся свободным стать, а сам еще на червонец в рабство угодил, так и свихнуться недолго.
Толпа начала редеть, я подождала, пока основная масса людей разбредется, поднялась к квартире Николая Сергеевича и позвонила в дверь. Спустя некоторое время мне стало ясно: дома никого нет. Я порылась в сумке, нашла блокнот, ручку, нацарапала короткую записку, спустилась во двор, села в свою
– Даша? – прохрипел незнакомый голос. – Вы просили Николая Сергеевича позвонить?
– Это вы! – обрадовалась я. – Можно к вам зайти? Хочется задать вам пару вопросов.
– Валяй, – милостиво разрешил охранник, – только тихо, в дверь не колоти. Ленке в ночную выходить, она спать легла.
Я вернулась в подъезд, увидела, что записка, засунутая между косяком и створкой, пропала, и замерла в ожидании. Минут через пять соседняя квартира приоткрылась, на лестичную площадку выполз древний дед, похоже, участник сражения войска Александра Невского с псами-рыцарями.
– Быстро прилетела, – просипел он, – ну, спрашивай. Только каждый ответ свою цену имеет.
– Вы Николай Сергеевич? – недоверчиво уточнила я.
Старичок, еле державшийся на ногах, никак не походил на бравого секьюрити. Если Михаил Федорович назначил подобную личность охранять вход в зал расчетов, значит, управляющий принадлежит к уникальной породе бизнесменов, для которых основная задача – благополучие служащих, а не получение прибыли. Вы встречали таких финансистов? Я нет. Тогда сделаем другое предположение: Михаил Федорович настолько не боялся эксцессов в зале коммунальных платежей, что решил сэкономить, поставил у входа не нормального охранника, а, так сказать, его дисконт-вариант.
– Нет, – кашлянул дедок, – меня Алексеем Сергеевичем кличут. Я записку увидел, прочел и решил тебе помочь. Сколько дашь за его адрес? Уехал Колян.
– Далеко? – приуныла я. – Надолго?
Алексей Сергеевич сделал выразительный жест пальцами, я вытащила из кармана кошелек.
Дед живо заныкал купюру в домашнюю тапку.
– Колька на две недели подался в деревню, отпуск у него с сегодняшнего утра. Рано они с женой и тещей отвалили, едва пять на будильнике натикало, как Колян нам свою кошку принес. Он Мусю всегда Ленке оставляет, запас корма припрет, матрас, миску. Ну, типа, все! Приходи в конце месяца.
– Вы обещали сообщить, куда уехал Николай! – напомнила я.
Алексей Сергеевич вытащил пачку дешевых сигарет.
– С Курского вокзала надо около часа ехать на электричке, потом на маршрутке через лес и пешком недолго.
– Отлично, осталось услышать, как называется деревня, – взбодрилась я.
Дедуля затянулся дымом.
– Обычно. Александровка, Петровка или Павлово.
– То есть вы не знаете? – констатировала я.
– Знаю, но забыл, – с достоинством возразил старичок, – вот улицу помню, где изба стоит, Ленинская. Да ты не горюй, вернется Колян, я ему тут же о тебе расскажу.
– И на том спасибо, – кивнула я и побежала по лестнице вниз.
Если пытаешься найти некую вещь или улику и терпишь полнейшее поражение, не стоит впадать в уныние, лить слезы. Какой смысл посыпать голову пеплом, а раны солью! Нужно решать проблему. Лучше всего вернуться на исходную позицию и начать все сначала, твердо зная: всегда остаются следы, ничто и никто не растворяется в воздухе, и если ты до сих пор не подцепил ниточку, значит, был недостаточно
С трудом найдя для «Мини-купера» свободное место на парковке, я медленно пошла к банку и притормозила у газетного ларька. Неужели вышла новая книга Милады Смоляковой «Правда с три короба»? Такую я еще не читала.
– Дайте новинку, – попросила я у продавщицы.
Она бросила на прилавок… газету «Фонарь». [4]
– Мне детектив Смоляковой, – поправила я.
– Видите вход в банк? Его вчера ограбили, в «Фонаре» есть все подробности, – заговорщицки сообщила ларечница.
4
Название придумано автором, любые совпадения случайны.
Я тут же забыла об опусе любимой писательницы.
– Сколько стоит газета? Никогда раньше ее не покупала.
– Десять рублей, – прозвучало в ответ. – «Фонарь» прежде никто не брал, помирал еженедельник, а недавно прямо ожил! Три выпуска размели! В первом рассказывалось, как у солистки группы «Киски» ребенка украли. Во втором в подробностях описали, чего у актера Полуянова сперли, а сегодня про банк. «Желтуха» и «Треп» локти от злости грызут, они все сенсации прошляпили, ничегошеньки не знали, а «Фонарь» в курсе. Если так дальше пойдет, еженедельник скорехонько их с рынка вытеснит. Кто ни подходит, его просит. «Желтухи» я сегодня всего две штуки продала, а «Фонарь» последний, берите, не пожалеете!
Я развернула газету. Через две полосы шел крупный заголовок «Банк не играет ва-банк». Тут же были фотографии отличного качества. Снимки папарацци часто слишком темные или, наоборот, светлые, размытые. Попробуй щелкнуть знаменитость, которая категорически не желает попасть на страницы желтой прессы. Конечно, на гламурных вечеринках звезды охотно позируют на фоне рекламного баннера спонсора. Селебритис надели шикарные наряды, сделали укладку, макияж и готовы показаться во всей красе. Но «Желтуху» и «Треп» интересуют иные кадры. Певичка в потертых джинсах пинает на бензоколонке чужую машину, актер дерется с поклонницей, муж и жена, оба знаменитые спортсмены, выходят рано утром из гостиницы. Последний пример кажется вам не эпатажным? Супруги вольны ночевать в любом месте. Конечно, если только это не чужой муж и не чужая жена! Чтобы заполучить подобные снимки, папарацци вынуждены сидеть в засаде, часами ожидать удобного момента и ради эксклюзивности кадра жертвуют его качеством.
Но к снимкам в «Фонаре» трудно придраться. Более того, репортеру удалось запечатлеть кульминационный момент налета. Я, затаив дыхание, стала изучать большое фото. Посередине зала человек в черном, его правая рука поднята, в ней автомат. Из-под большого стола виднеются две руки, они принадлежат Насте. Меня не видно, я целиком в укрытии. «Бухгалтер», оставим даме данную Митричем кличку, замерла у стенда. Из окошка с надписью «Касса» высовывается круглое личико служащей банка, на котором написан настоящий ужас. Около кассирши маячит второй бандит с сумкой. Охранники ничком валяются на полу, кто из них Митрич, а кто Николай Сергеевич, понять невозможно. Бабушка с ребенком разделились, старуха очутилась возле предбанника, который ведет к туалетам и служебному лифту, девочка осталась одна посреди зала. Вера лежит чуть поодаль от малышки.