Белый конь на принце
Шрифт:
Собеседник надулся, а я тут же поняла, что совершила ошибку, назвав зал, который призван охранять этот немолодой кабанчик, «малопрестижным местом».
– Не положено нам с посторонними болтать, – сердито отреагировал мужик и отвернулся.
– Ой! – воскликнула я, быстро швырнув ему под ноги купюру. – Это что? У вас около ботинка?
– Сто баксов, – ахнул охранник, – наверное, кто-то потерял!
– Что упало, то пропало, – пропела я, – было нашим, стало вашим. Забирайте себе спокойно. Так за
«Кабанчик» быстро поднял ассигнацию.
– Секрета тут нет. У него глаукома, он теперь с каплями не расстается. Вот и перевели его в тихую гавань, я тоже сюда по здоровью попал, раньше в инкассаторах трубил. Михаил Федорович – хороший человек, он сотрудников ценит, если зарекомендовал себя с лучшей стороны – тебе зеленый свет! Никогда из-за болезни вон не выставит, непременно работу даст по силам. А уж если ты новичок, как Митрич, то извини! Уволили его, и правильно. С сегодняшнего числа рассчитали, он сам с утра деньги взял, небось уж все пропил.
Я указала на ближнюю башню на противоположной стороне улицы.
– Митрич там живет? Номер квартиры не знаете?
Дверь банка приоткрылась. Высунулся второй охранник:
– Степан Ильич, ты куда пропал?
– Это наш вип-клиент, – торжественно представил меня Степан Ильич, – Митрича ищет!
– Зачем приличному человеку этот засранец? – ляпнул коллега.
– Дело у ней к нему, – пояснил Степан Ильич, – я дом показал, а квартиру подсказать не могу. Ты случайно не помнишь?
– Я с ним не корефанился, – пожал плечами его коллега, – да у баб во дворе спросите, они вам все доложат, даже про цвет трусов донесут.
– Иди-ка ты на пост, – осуждающе покачал головой Степан Ильич, – лучше стой молча. Разве можно так при женщинах выражаться!
Голова исчезла.
– Вы его извините, – с тяжелым вздохом произнес Степан Ильич, – он сюда по протекции попал, не из кадровых сотрудников.
– Сейчас трудно найти настоящего профессионала, такого, как вы, – польстила я охраннику и пошла к башне.
Двор дома был заставлен машинами, а на крохотном свободном пятачке не нашлось ни одной сплетницы. Вход в подъезд тщательно охранял кодовый замок. Я потопталась у домофона, потом решительно набрала «27».
– Кто там? – спросил дребезжащий голос.
– Почта, откройте! – гаркнула я.
Послышался тихий щелчок, я очутилась в идеально чистом подъезде и увидела полную женщину, восседавшую за столом.
– Вы к кому? – бдительно осведомилась консьержка, отрываясь от журнала с кулинарными рецептами.
– Здесь живет некий Митрич, – сердито воскликнула я, – охранник из банка.
– Ну есть такой, – согласилась лифтерша.
– Пьяница, – старательно завозмущалась я, – если он думал, что его никто не видит, то зря на это рассчитывал!
– Чего случилось? – заинтересовалась консьержка.
– Я оставила машину на парковке, а ваш Митрич ее ключом поцарапал, – всплеснула я руками, – его девушка из соседнего кафе видела! А в банке отказались мне адрес дать, дескать, они его утром уволили! Хорошо, нашелся добрый человек, указал на это здание, правда, квартиру назвать не смог.
Лифтерша отодвинула журнал.
– Вот поганец! Вы на него в суд подайте, авось посадят! Весь дом от него стонет! Олесю, жену его, сначала жалели, а потом перестали, небось нравится ей с алкоголиком жить, еще ухаживает за ним. Вчера вечером ее мужику у лифта плохо стало. А я должна грязь убирать?
– Конечно, нет! – воскликнула я.
Лифтерша кивнула:
– Я так же решила. Поднялась к ним на этаж, вызвала Олесю и говорю: «Бери тряпку и мой за своим прынцем». Она ведро с шваброй схватила и вниз. Начала пол замывать и плачет: «Тетя Шура, не сердитесь, у Митрича тяжелое время». В сорок восьмой они живут, оба дома сидят. Не стесняйтесь, заставьте мерзавца заплатить за ремонт: не ваша печаль, где он деньги возьмет.
Дверь мне открыла худая черноволосая женщина, похожая на большую ворону.
– Ищете кого? – испуганно спросила она.
– Митрича, – сухо ответила я, – очевидно, вы Олеся?
Хозяйка нервно заморгала:
– Да, а вы кто?
– Майор Васильева из отдела борьбы с грабителями банков, – сурово представилась я. – У Митрича есть имя?
– Дмитрий Дмитриевич он, – прошептала Олеся и прижала ладонь к груди, – ой!
– Где ваш муж? – не успокаивалась я.
И тут Олеся опомнилась:
– Отдыхает. А вас мы не приглашали.
За соседней дверью послышался осторожный шорох, я кивнула в ту сторону:
– Может, побеседуем в квартире? А то, похоже, здесь есть лишние уши! Или вы хотите стать источником сплетен для жильцов дома?
Олеся посторонилась, и я вошла в крохотную прихожую.
– Где Митрич?
– Он болен, – сникла верная супруга.
– Мне надо задать ему пару вопросов, – не дрогнула я, – что с ним случилось? Грипп? Корь? Коклюш? Или свинка? За меня не волнуйтесь, я обладаю иммунитетом к любой заразе.
Олеся понуро повесила голову, я вынула кошелек.
– Интервью оплачивается.
– Дадите денег? – встрепенулась женщина.
– Если услышу честные ответы на мои вопросы, – поспешила уточнить я.
– Менты за копейку стекло съедят. Вы откуда? – попятилась Олеся.
Я решила изменить тактику.
– Олесенька, я никому не желаю причинить вреда. Вчера во время ограбления банка Митрич мог увидеть что-то интересное. Понимаете, налетчики забрали у меня одну вещь, я хочу ее вернуть!