Белый континент
Шрифт:
Он прожил еще несколько часов, но так и не пришел в сознание — ни когда Уилсон и Отс пытались его согреть в ожидании, пока Скотт и Боуэрс притащат назад сани, ни когда все вместе они перетаскивали его в расставленную рядом палатку. Под утро, измученные Отс, Боуэрс и Уилсон заснули рядом с мертвым Эвансом, а Скотт так и просидел до утра возле выхода из палатки, держа на коленях свой дневник и не решаясь написать в нем о первой смерти в отряде.
Словно в знак скорби по Эдгару погода на следующий день резко ухудшилась — поднялась метель, из-за которой путешественники едва не сбились с дороги. Поздно вечером они, едва передвигая ноги, добрались, наконец, до склада, на котором были забиты пони, с трудом поставили палатку и, не ужиная, повалились спать. Все надеялись, что на следующий день пурга утихнет, и они смогут как следует поесть конского мяса. Но пурга лишь усилилась, а найти среди занесенных сугробами ящиков замороженные мясные туши путешественникам так и не удалось, несмотря на то, что они перекопали снег на всем складе и вокруг него. Остальные продукты, правда, были на месте — но их как раз хватило на те несколько дней, пока полярники пережидали снежную бурю.
Следующие дни пути были похожи друг на друга, как близнецы. Вьюга не прекращалась, и лишь время от времени становилась немного слабее, сани, на которых с каждым днем оставалось все меньше еды и керосина, вопреки всякой логике, делались все тяжелее и тяжелее, снег все сильнее прилипал к сапогам и полозьям, и его все труднее становилось счищать с них…
Очередной склад, издалека похожий на обычный занесенный снегом холм, вынырнул из-за снежной завесы навстречу маленькому отряду через неделю такого медленного движения. Никакой еды у них к этому времени уже не осталось, и, как ни хотелось полярникам спать, первым делом они принялись откапывать ящики с пеммиканом.
— Вот, все здесь! — обрадовано воскликнул Боуэрс, раскидывая снег, из-под которого показались потемневшие от влаги доски. — И керосин тут где-то рядом должен быть, я помню, как мы это все укладывали!..
Трое его друзей тоже оживились, предвкушая горячий ужин, и в несколько минут выкопали из снега два больших ящика. Палатка тоже была развернута и натянута в рекордно короткие сроки, и вскоре Боуэрс уже вскрывал коробки с пеммиканом, а Уилсон — оловянную банку с керосином.
— Какая-то она легкая, — ворчал он, с сомнением взвешивая банку на руке. — Вчерашняя такая же тяжелее была!
— Ммм? — равнодушно оглянулся на него Боуэрс и продолжил возиться с консервами. Скотт и Отс тоже не обратили на слова Эдварда особого внимания — они разворачивали спальники и мысленно уже грелись в их меховом тепле.
Уилсон аккуратно заправил керосином примус и слегка встряхнул банку, прислушиваясь к тихому плеску налитой в нее жидкости. Банка по-прежнему казалась ему слишком легкой — чуть ли не в два раза легче, чем множество точно таких же банок, которые он брал в руки и открывал во время экспедиции. Да еще и ее поверхность была какой-то странной на ощупь: не гладко отполированной, как у других оловянных упаковок, а словно бы шершавой. Но рассматривать банку в слабом свете зажженного примуса было неудобно, и он отставил ее в сторону, посчитав, что в ящике просто случайно оказалась одна бракованная упаковка.
А утром, поднимая ящик с остальным керосином, чтобы перетащить его на сани, Отс и Боуэрс с сомнением переглянулись, после чего одновременно перевели взгляд на работавших рядом Скотта и Уилсона.
— Какой-то он и правда легкий… — неуверенно заметил Лоуренс. — У нас вроде бы даже маленькие ящики тяжелее были. А большие мы вообще втроем волокли! Роберт, посмотрите сами!
— Сейчас, — Скотт опустил на землю ящик с пеммиканом и с недовольным видом направился к Отсу. — По-моему, вы ошибаетесь. Когда мы их здесь сгружали, мы сами такими слабыми не были, нам это все, наоборот, очень тяжелым должно казаться!
Он взялся за один из углов ящика и без особых усилий приподнял его над землей. Кивнул Боуэрсу, и они вместе оторвали ящик от плотно утоптанного снега и понесли его к стоявшим неподалеку саням. Роберт морщил лоб, пытаясь понять, как мог деревянный, крепко заколоченный ящик, несколько месяцев пролежавший под снегом и открытый только вчера, стать настолько легче?
Погрузив ящик на сани, начальник экспедиции быстро отломал все верхние доски и стал внимательно разглядывать потемневшие оловянные банки. Их было ровно столько же, сколько и в тот день, когда ящик заколачивали, они по-прежнему были плотно запаяны, но весила каждая из них намного меньше — это нетрудно было почувствовать, просто взяв ее в руки. Но долго изучать банки, теряя драгоценное время, было нельзя, и, отложив разгадку этой странности на потом, Роберт вернулся к погрузке остальных вещей, и все вместе путешественники едва успели закончить ее до вновь поднявшейся метели.
И снова была пурга, ледяной ветер, забиравшийся даже под плотно застегнутую одежду, и снежные хлопья, острыми иголками коловшие глаза. Время от времени Скотт доставал часы, уверенный, что они идут весь день и пора устраиваться на ночлег, но каждый раз обнаруживалось, что прошло не так уж много времени. А за его спиной становилось все громче хриплое дыхание остальных путешественников, которые тоже думали, что идут уже давно, но, как всегда, старались лишний раз не раздражать своего предводителя.
Привал они все-таки устроили раньше обычного — Роберт и сам уже падал с ног и чуть ли не засыпал на ходу. В палатке, пока друзья разогревали на примусе ужин, он и в самом деле слегка задремал, но встряхнулся, услышав сквозь пелену сна взволнованный голос Отса:
— …почти не осталось! Наверное, это все-таки бракованная партия!
— Что, керосин? — спросил Скотт, открывая глаза. Лоуренс в ответ протянул ему начатую накануне банку. Она оказалась удивительно легкой — внутри плескалось совсем немного жидкости, хотя раньше каждой такой банки хватало на несколько дней. Роберт сосредоточился, подсчитывая, на сколько времени должно будет хватить топлива во взятом со склада ящике, если каждая из банок в нем окажется полупустой. Результат вышел неутешительным — получалось, что экономить керосин придется очень жестко, и даже в этом случае последние сутки или двое перед приходом на следующий склад отряд останется без теплой палатки и горячей пищи. Но сделать с этим теперь все равно ничего было нельзя, и путешественники, поужинав в последний раз хорошо разогретой едой, улеглись спать, мысленно готовясь продолжать поход в еще более тяжелых условиях.
После этой стоянки товарищи Скотта то и дело уверяли друг друга, что им даже нравится жевать чуть теплый комковатый пеммикан и что спать в почти не отопленной палатке не так уж и холодно. Вот только шли они все медленнее, и Роберту все время приходилось корректировать свои расчеты, каждый вечер уменьшая и без того крошечные нормы керосина. А еще и Боуэрс, и Уилсон перестали вести дневники — теперь все происходившее с их отрядом фиксировал один Скотт.
На складе, названном «Серединой ледника» все немного оживились, но лишь до того момента, как из-под снега появился первый ящик с топливом. Он тоже оказался невероятно легким даже для измученных долгим переходом на голодном пайке людей, и еще до того, как его крышка была оторвана, они уже знали, что увидят внутри. Посеревшие и покрытые мелкой сеткой тонких трещин банки, в каждой из которых едва слышно булькали остатки керосина.
— Вроде и трещины-то крошечные, — растерянно пробормотал Уилсон, поднося банку к самому носу. — Неужели он так сильно через них испарился?
Ему никто не ответил. Скотт тоже вертел в руках банку, смотрел, как с ее шершавых боков сыпется в разрытый снег темно-серая пыль, и не мог понять, как такое в принципе было возможно. Как надежные и проверенные поставщики могли его подвести? Почему в прошлый раз, в первой экспедиции, менее прочные жестяные банки остались целыми? Где, в чем, кем была допущена ошибка?..