Белый конверт для Люцеры

Чарков Дмитрий

– Куда ты..? – рявкнул Ваня. – Я тебе разрешал входить?

Боря замер на полпути и неуверенно, с надеждой в голосе произнёс:

– Можно?

Ваня подумал немного и нехотя согласился:

– Ладно, залезай. Только без меня сюда – ни ногой! Понял?

– Да, понял! – радостно ответил Бориска и протиснулся внутрь. В пухлых ручках он держал своего незаменимого компаньона – плюшевого Чебурашку, которого тут же усадил у входа, а сам скромно присел на матрац рядом с братом.

– Это папин бинокль? – спросил он, кивнув в сторону прибора, лежавшего в изголовье.

– Папин, – коротко ответил Иван.

«Сейчас будет просить поглядеть в него», –

подумал он с некоторым раздражением. Ему хотелось побыть в одиночестве в своей резиденции и немного помечтать, и Борькин визит сбивал все планы – мало того, что они спали в одной комнате на двухъярусных кроватях, так и здесь ещё покоя от него нет! Правда, он не храпел, как папа за стенкой, но тем не менее. Ваня с неохотой протянул брату бинокль, и тот с радостью приставил его к глазам и впялился через узкую прорезь наружу.

– Плохо видно, – пожаловался через мгновение мальчик.

Ваня промолчал. Конечно, плохо видно, с закрытыми-то на оптике колпачками! Вместо того чтобы помочь, он глянул в другую щель и вдруг увидел знакомую легкую фигурку в летнем розовом платьице, с развивающимся за спиной длинным русым хвостиком, выходившую из подъезда дома напротив. На хрупком плечике девочки висела спортивная сумка, из которой торчала зачехленная теннисная ракетка. Он выхватил у брата бинокль, приставил его к глазам – темнота! Пришлось скинуть предохранительные колпачки и снова навести бинокль на предмет наблюдения.

Оля грациозно шла через двор по направлению проспекта. «А чего я дома сижу?» – подумал Иван.

– Ну ладно, погостил, и хватит. Мне по делам пора, – сказал он и легонько подтолкнул брата к выходу, который неохотно подчинился, и сам вслед за ним выбрался наружу, предупредив напоследок: – Без меня… смотри мне..!

На улице задувал приятный июньский ветерок. Ваня огляделся по сторонам и затем уверенно зашагал вперёд. Он и не подозревал, что за ним неотступно следовали два оптических увеличителя с третьего этажа, с предусмотрительно снятыми защитными колпачками.

Оли впереди уже не было видно, но он знал, где она занимается, поэтому зашагал в нужную сторону и через некоторое время вошёл в парк, а там одна из узких теннисных аллей привела его к огороженному участку с несколькими открытыми теннисными кортами. Вдоль ограждения плотной чередой рос невысокий кустарник, из-за которого он свободно мог следить за происходящим. Оля уже разминалась на ближайшем к аллее корте, переодетая в спортивную форму. Он присел на корточки и стал наблюдать. Иван представил себя по другую сторону сетки, напротив неё, тоже с теннисной ракеткой, которую никогда ранее не держал в руках, но в мыслях у него очень даже неплохо получалось отбивать посланный ею мяч, лихо пересекая в два-три прыжка зоны защиты и атаки. Не сложнее, чем в хоккей игарть!

Хотя нет – лучше помечтать, что они играют в паре против её одноклассников: он вытаскивает, казалось бы, безнадёжные мячи, а она с восторгом смотрит на него своими огромными карими глазами, и он снисходительно ей улыбается и время от времени обнимает за талию, подбадривая и вдохновляя. В какой-то момент игры девочка заботливо вытирает проступивший на его лбу пот белым махровым полотенцем, а он на секунду касается её пальцев… и они замирают – нет ничего восхитительнее этого мимолетного касания, такого простого и в то же время необъяснимо захватывающего дух: только миг прикосновения, и ты на волне блаженства улетаешь в своих фантазиях за пределы собственных мечтаний…

– Мальчик! Эй, мальчик!

Он вдруг очнулся от этого

оклика, а Оля тем временем шла прямо к нему! «Что делать, что делать?!»,– заметалось у него в голове, и Ваня нервно подскочил с корточек и начал топтаться на месте – шаг вправо, шаг влево, не зная в итоге, что предпринять: Оля быстро приближалась к тому месту у ограждения, где он притаился – он надеялся, что его не заметят! Он не был готов сейчас к общению с ней, ни за что на свете. Как она могла его заметить? Что он сейчас скажет в соё оправдание – подсматривал?

– Да вот он, тут, прямо у столба, – прощебетала девочка, глядя куда-то вниз на металлическую сетку, – подай, пожалуйста!

Тут только до Ваньки дошло, что отскочивший с площадки теннисный мяч перелетел через ограду, ударился о дерево и плюхнулся рядом с ним, у оградительного столбика, на который крепилась металлическая сетка, и девочка, наверно, подумала, что он его ищет в траве. Он был так увлечен своими мыслями, что только Олин оклик встряхнул его.

Ваня быстро нагнулся, подобрал светло-серый волосяной шар и протянул его поверх забора девочке. Принимая мячик, Оля улыбнулась и нечаянно коснулась его руки. Ивана как током шибануло, он дернул рукой, и мячик снова упал в траву. Она как-то неловко рассмеялась, а он, покраснев, снова нагнулся, подобрал злополучный шар и отдал ей на открытой ладони, на этот раз стараясь выглядеть совершенно безучастным, что, впрочем, ему не совсем удалось.

– Спасибо, – сказала она, взяв мячик, и, кинув на парня быстрый смеющийся взгляд, побежала назад на корт.

«Она меня, наконец, увидела!», – пронеслось у него в голове. Руки его немного дрожали, и пыхтел он, как старый добрый тепловоз.

– Не за что! – зачем-то крикнул он ей вслед, но Оля, должно быть, не услышала.

«Вот дурень!», – подумал он про себя. Теперь ничего не оставалось, как поплестись куда-нибудь в другое место. Между тем, голос в его мозгу твердил: «Это же шанс, подожди её, проводи до дома!» А он ему отвечал: «Да с какой стати? Подумает ещё – придурок, мячик подал и вообразил себе уже не бог весть что!» И он побрёл по аллее парка вдоль металлического ограждения. Обернувшись один раз назад, ему показалось, что он поймал её взгляд, но расстояние между ними было уже приличное, и Ваня так и не понял, действительно ли она смотрела в его сторону, или это его воображение выдаёт желаемое за действительное.

Он неторопливо обошёл этот сектор парка по периметру, разглядывая распустившиеся зеленью деревья, и присел на скамейке с противоположной стороны. Вокруг полянка была усыпана ярко-желтыми одуванчиками, и он вспомнил, как Боря в раннем детстве заставлял маму с папой нагибаться и нюхать их. Смешной. Он посмотрел сквозь деревья – отсюда плохо был виден дальний корт, на котором играла Оля. Иван взглянул на часы карманной «Электроники» и обнаружил, что уже пролетело больше часа, и она наверняка уже закончила тренировку. Если до этого и был какой-то шанс с ней познакомиться по-настоящему, то сейчас он уже точно испарился. «По-настоящему» в его понимании было назвать своё имя и услышать в ответ её собственное, и это как бы давало право ему, по крайней мере, говорить ей «привет» при случайных встречах и видеть в ответ улыбку. Или при не случайных встречах – кто знает? Был ли у неё друг из мальчиков, он точно не знал – она со многими ребятами общалась в школе, и один раз он даже заметил, как какой-то верзила беседовал с ней после уроков, и они вместе неторопливо шли. От этих воспоминаний настроение у Ивана совсем испортилось.