Белый крест
Шрифт:
– Спокойнее, – посоветовал голос в наушнике. – Мы ведем его. Вам не нужно спешить.
– Где он?
– Выходит из бокового портика, на Качаловскую. Там у него арендованная машина, синий «Кавказ»семерка.
– Как ведет себя ребенок?
– Нормально. Помоему, ему все равно, кто его тащит и куда.
Мурманцев спустился на первый этаж, к главному входу.
– До «Империала» ему ехать десять минут… Он звонит напарнице… Сообщает…Будет ждать ее у входа в отель.
Мурманцев вышел на улицу, к нему тотчас подкатил фургончик – белая «Нева». Он забрался в салон. Машина неспешно тронулась с места.
– Гримерная коробка на сиденье перед вами, – сказал водитель.
Мурманцев открыл коробку и принялся за работу.
Через пятнадцать минут из водительского зеркала на него глянул потасканный жизнью соломенный блондин с мешками под глазами и пошлыми донжуанскими усиками.
– На кого я похож?
– На дружка провинциальных актерок, – хмыкнул водитель. – Переодевайтесь.
Мурманцев вытащил из большого пакета с одеждой брюки спортивного покроя, свитер, тонкую куртку с подогревом – все неброского цвета.
Водитель остановил машину и повернулся к пассажиру.
– Снимок для паспорта.
Неяркая вспышка, и они снова едут. Фото Мурманцева в новом обличье ушло на мобильную базу операции, где ему уже готовят документы.
– Они направляются в аэропорт, – раздалось одновременно и в наушнике Мурманцев и по рации водителя. – Рейс на ТельАвив номер тридцать два бэ в шестнадцать сорок. Три места в первом классе. Господин капитан, вы тоже летите первым классом. Мы уже связались с тельавивским отделом. В тамошнем аэропорту к вам подойдет человек и передаст необходимое снаряжение.
– Я понял.
– Оба малыша едут с ними. От одного они решили избавиться по дороге, предположительно в зоне лесополосы, между пятьдесят первым и пятьдесят третьим километром. Другого такого удобного места на трассе нет. «Грибники» скоро будут на месте.
– Где вы сейчас?
– Следуем за ними на выезде из города. Будем ждать вас на пятнадцатом километре. Конец связи.
Мурманцев порылся в карманах своей одежды, сваленной в кучу, достал пеленгатор доктора Айболита и телефон. Подслушивать разговоры похитителей ему сейчас совсем не хотелось – этим занимались другие. А хотелось ему совсем иного – услышать милый голос, сказать несколько нежных слов. Он позвонил домой.
– Родная моя…
Водитель включил музыку.
На пятнадцатом километре они остановились на минуту. Мурманцеву вручили паспорт на имя Алексея Федоровича Морозова, двадцати восьми лет, неженатого, загранпаспорт с фальшивой визой урантийского консульства, кредитную урантийскую карту и маленькую туристическую сумку с обычными вещами путешественника. Он снял с себя всю переговорную аппаратуру.
Похитители ехали впереди, опережая их на десять километров. Мурманцев рассеянно смотрел в окно, на встречные машины и столбы, отмеряющие расстояние.
На сорок втором километре снова заработала рация. Немного возбужденный голос сообщил:
– Работаем план «а». Женщина и ребенок номер один направились в лес. Один из «грибников» вышел на них.
Водитель фургона сбавил скорость. Через пять минут они проехали мимо неприметной серой «Альвы», припаркованной у обочины. Мурманцев переместился к окну с правой стороны, но ничего и никого не увидел.
– Женщина вернулась к машине одна, – проинформировал тот же голос. – «Грибник» сообщил, что с ребенком все в порядке, только похоже, чемто одурманен. Она просто оставила его в лесу. Конец связи.
Мурманцев выдохнул.
– Вот гуманоиды, – покачал головой водитель.
Еще полчаса езды, и фургон въехал на стоянку частного аэропорта компании с библейским названием «Эммаус». Мурманцев направился к кассам, просунул в окошко фальшивый паспорт. Билет был уже оплачен. Посадка на самолет через сорок минут.
Эти сорок минут он провел в кресле, за несколько рядов от урантийских агентов, похитивших ребенка. Мужчина и женщина изображали дружное семейство и нежную заботу о малыше, который, по своему обычаю, не обращал на окружающих никакого внимания. При себе у них были два больших чемодана и сумка. Они ничем не отличались от остальных пассажиров, собиравшихся в зале ожидания.
Мурманцев наконец включил прослушку. Коулмен и Янг говорили поанглийски – ничего существенного. Потом он услышал, как женщина пытается порусски узнать у Стефана, хочет ли он есть. Разумеется, она ничего не добилась.
– Что ты спрашиваешь, – немного раздраженно сказал мужчина, – просто дай ему чтонибудь в руки и пусть ест, если хочет.
– Странный мальчишка. Никогда не видела таких детей.
– А много ты вообще видела детей? Конечно, он странный. Если б не был странным, мы бы ему тут сопли не утирали. – Он говорил недовольным голосом, но со стороны казалось, что супруги воркуют над своим малышом.
Женщина протянула ребенку крендель. Стефан равнодушно проигнорировал подношение.
– Не берет. А если он в самолете начнет от голода орать порусски?
– Не начнет. Он же немой, не видишь? Успокойся в конце концов и его тоже оставь в покое. Через десять минут посадка.
– Я всетаки дам ему снотворное. Меньше проблем будет.
– Все проблемы только у тебя в голове. Квохчешь над ним как курица.
– Я выполняю задание, Рэнди, – процедила женщина. – Этот ребенок нужен Мозесу, значит, он нужен бен Шарафу. Это значит мы должны пылинки с него сдувать. Ты меня понял, Рэнди?
– О’кей, о’кей. Я тебя понял. Не надо шума.
Женщина взяла за руку Стефана и повела в уборную.
Мурманцев поразмыслил над услышанным. Бен Шараф – это имя было ему знакомо. Оно принадлежало одному из лидеров поттерманов, авторитетному престарелому члену кнессета, непримиримому противнику маглаудов, которого лет восемь назад объявили машиахоммессией. Потом эти слухи както сами собой зачахли. Мозес – очевидно, ктото из его ближайшего окружения. В сущности, и без того было ясно, что за похищением стоят высокие чины крайнего, радикального крыла поттерманов. На том и строился расчет. Столкнуть лбами две эти урантийские силы в преддверии выборов мельхиседека. Маглауды очень не любят разговоров о машиахе. И им не понравится, что поттерманы проворачивают у них за спиной свои темные дела, устраивая международный скандал с похищением детей из государства, с которым у Урантии и без того отнюдь не теплые отношения. А Ру была намерена раздуть страшный скандал – и дать тем самым козырь в руки маглаудов на предстоящих выборах. Весь замысел держался на одномединственном человеке – капитане Мурманцеве.