Белый крест
Шрифт:
– Мистер Мозес, – подавляя злость, произнес Коулмен, – вы не правы.
– Ладно. – Мозес махнул рукой, внезапно успокоившись. – Берите ребенка и быстро к самолету.
Открытый люк и спущенный трап ждали их возвращения. Кейт поднималась первой – Мозес отстал. Внезапно она остановилась, отняла руку от поручня и посмотрела на ладонь. Пальцы были в крови. Она показала Коулмену.
– Вряд ли здесь побывали кровожадные аборигены и сожрали пилота, – с сомнением в голосе сказала она. – Рэнди, ты его ранил.
– Я редко промахиваюсь, – угрюмо ответил Коулмен.
Подошел Мозес.
– Мистер Мозес, невидимка опередил нас, – доложила Кейт, демонстрируя руку.
Тот дернул уголком рта.
– Тем хуже для него.
Они поднялись в самолет. Бесчувственного ребенка уложили в круглой комнате, где еще утром слуга заменил разукрашенный им ковер. Другой прислуги не имелось, и Кейт пришлось изображать сестру милосердия, хотя ей очень не нравилось это занятие, по ее понятиям, унижающее свободную женщину.
Мозес отобрал у Коулмена рюкзак Мурманцева и заперся в своих апартаментах.
Заработали двигатели, самолет пошел на взлет. Красное солнце оседлало горизонт. Коулмен любовался им из окошка своей комнатки, предназначенной для обслуги, и думал о том, что пора бы наконец и домой, в Америку. И черт бы подрал всех Мозесов на свете.
Через час Кейт доложила:
– Сэр, ребенок пришел в себя. У него даже ничего не сломано. Живуч, как кошка. Пара небольших синяков и царапин, только и всего.
Мальчик был вымыт, переодет и крутил в руках кубикголоволомку. Половина лица опухла и неприятно багровела.
– Вот это вы называете небольшим синяком? – засушенным тоном поинтересовался Мозес. – Когда вас, агент Янг, будет бить ваш муж, тогда и расскажете адвокату о небольших синяках. А к этому ребенку прошу проявлять максимум внимания. Сделайте ему компресс, что ли.
Он повернулся уходить.
– Сэр, я не собираюсь заводить мужа, – отчеканила ему вслед разозленная Кейт.
Мозес не удостоил ее ответа. Направляясь в свои апартаменты, он вдруг остановился. Наклонился, изучая чтото на ковре. Возле стены тянулась цепочка темных пятен. Через несколько шагов он нашел такие же пятна на деревянной обшивке коридора. С минуту подумав, Мозес двинулся дальше. Повернул направо, к кабинету совещаний. Открыл дверь, вошел и немного постоял на пороге. Овальный стол в центре, кресла с высокими спинками, экран стереовизора во всю стену, пара длинных диванов.
– Я знаю, что ты здесь, русский, – произнес Мозес, положив руку в карман.
Он подошел к панели связи и нажал несколько кнопок.
– Коулмен, жду вас в зале совещаний по правой стороне.
И, обернувшись, увидел его. Мурманцев сидел на одном из диванов, сжимая плечо. Рубашка набухла кровью.
Мозел отодвинул от стола кресло и уселся. Перед собой положил пистолет.
– Ты умрешь от потери крови. Хочешь этого? Мы можем помочь тебе. Взаимообразно, конечно. Через несколько часов самолет приземлится на свободной земле Америки. У тебя есть выбор – умереть или попросить политического убежища.
Мурманцев не отвечал, с трудом удерживаясь на границе сознания.
– Да, знаю, – продолжал Мозес, – русские упрямы и не ценят жизнь. Зато ее ценим мы. Я не позволю тебе умереть. Это плохой выбор с твоей стороны. Тем самым ты не оставляешь выбора нам. Ты пренебрегаешь свободой, которую я тебе предлагаю. Потому что не знаешь, что это такое – свобода. Мы научим тебя. Тот, кто противится свободе, обретает ее насильно.
Явился Коулмен.
– Звали, сэр?
– Даю вам возможность исправить вашу ошибку, агент Коулмен. Снимите с него пояс.
– Да, сэр.
Коулмен подошел к Мурманцеву и посмотрел ему в глаза. Затем нагнулся и стал ковыряться с застежкой.
– Поосторожнее, – велел Мозес. – Я не хочу лишиться и этого трофея.
Коулмен передал ему пояс.
– Как он действует? – спросил секретарь, жадно осматривая добычу. – Психотроника? Псиизлучение? Гипнопрограммирование?
Он встал и надел пояс на себя. Около минуты пытался застегнуть его. Наконец ему удалось. Следующую минуту Мозес так и эдак водил по застежке пальцами, копируя замеченный жест Мурманцева. Потом посмотрел на Коулмена:
– Не действует?
Тот покачал головой.
– Почему он не действует? – Мозес повернулся к пленнику.
– Сломался, – с усилием произнес Мурманцев и попытался улыбнуться. – Высокие технологии не любят неумелого обращения.
Мозес снял пояс и бросил на стол.
– Ты не оставляешь мне выбора, русский, – жестко повторил он.
– Я не настолько властен над вами, – медленно выговорил Мурманцев. – А выбор всегда только один. Либо вверх – либо вниз.
Мозес подошел к двери и взялся за ручку.
– Займитесь им, – бросил он Коулмену. – Он нужен мне живым.
Спустя двадцать минут Мурманцев был перевязан. Коулмен действовал умело.
– Прошло навылет, – сообщил он, промыв рану и обработав антисептиком из аптечки.
– Знаю, – ответил Мурманцев, морщась.
– Хочу тебя спросить, русский, – поколебавшись, сказал Коулмен.
– О чем?
– Что такое «дыхание Бога»?