Белый крест
Шрифт:
– Вопрос не по существу. Родная моя, приказы вышестоящих не обсуждаются.
– Ты чтото обнаружил. И боишься за мою тонкую душевную организацию. – Стаси была догадливая женщина. – А может, просто не хочешь, чтобы я познакомилась с призраками Чертова логова?
– Я не хочу, чтобы ты вообще знакомилась с призраками.
– Ну что ж, – усмехнулась она. Измятая салфетка упала на стол. – Вряд ли и ты с ними встретишься. Они являются только по ночам.
– Вот и хорошо.
– Хоть это и глупо.
– Что именно?
– Бояться призраков на кладбище.
– Кладбище? Кто сказал – кладбище? – поразился Мурманцев.
– Ты так озабочен отправкой меня восвояси, что забыл спросить, что я узнала от здешних людей.
– И что же ты узнала, душа моя?
– Например, что лодочника за последний месяц несколько раз видели едущим на велосипеде в город. Тогда как раньше он пользовался только автобусом.
– Не хотел иметь попутчиков, – кивнул Мурманцев. – Все же не зря местное высокоблагородие опасалось за репутацию своей половой связи. Но меня больше интересует кладбище, – напомнил он.
– Это действительно интересно. Никто не знает, что было на том месте в старину и было ли вообще. Лес как лес. Но один крестьянин вспомнил, что давнымдавно его дед рассказывал, как мальчишкой еще искал отбившуюся корову и забрел как раз туда. И что ты думаешь, он там увидел?
– Корову, танцующую на задних ногах?
Стаси покачала головой.
– Покойников. Призрачных мертвецов. Они всплывали из глубины земли, там, где были похоронены. И их было много. Лежали со сложенными руками, ногами строго на запад, некоторые с оружием – луки, мечи… А корову нашли на следующий день, недалеко оттуда. Мертвую. Толстый сук странным образом пропорол ей бок.
– Хм. Кладбище. – Мурманцев взял из миски пирог и откусил, размышляя вслух: – Кладбище? А не общий ли могильник? Не знаком я с древностями здешних краев. Массовых закланий как будто не должно было быть. Но ведь это всего лишь морок. Чем черт не шутит. А впрочем, это не имеет значения. Если хочешь, мы можем сейчас прогуляться туда.
– Заточение в светелке откладывается? – обрадовалась Стаси.
– Ровно на путешествие туда и обратно. – Мурманцев напустил на себя мужнюю строгость.
При свете дня зачарованное место выглядело заурядно, уныло и ничуть не походило на страшную сказку.
От дороги, прямой, но изрытой промоинами и ухабами, нужно было пройти вбок метров пятьсот. Тропинки здесь не водились, и Мурманцев собою прокладывал путь в густом подлеске. Границей Чертова логова считался внезапный переход от смешанного леса к сосняку. Здесь было тихо и сумеречно. Трава почти не росла. Среди опавших иголок попадались редкие кустики черники и малины. Стаси казалась разочарованной.
– Ты ожидала увидеть зловещий дремучий бор? – оглянувшись на жену, спросил Мурманцев.
– Как ты думаешь, – она не ответила, – эта малина не ядовитая?
– Можем опробовать на шофере, – весело предложил он.
– Или на кротах, – задумчиво произнесла Стаси.
– Что? Каких кротах?
Остановившись, она смотрела кудато в сторону.
– Тех, что накопали эти кучи земли. Кротымутанты.
Мурманцев наконец увидел. Небольшие холмики между деревьями неподалеку. Располагались они в беспорядке, в котором проглядывала упрямая методичность. Мурманцев подошел ближе. Ямки были узкие, но глубокие.
– Боюсь, этот крот уже отведал здешней малинки.
– Лодочник?
– Он самый. Бедняга помешался на сундуке с золотом.
Они двинулись дальше. Скоро сосняк опять перешел в лиственный лес. Но кусты и молодые побеги здесь росли реже, а трава ниже. И неба было больше. Вырытые ямы лезли на глаза повсюду – безумный лодочник не жалел сил.
Возле древнего необъятного дуба начинался овраг. Земля внезапно обрывалась спуском. Словно змеи, клубились устрашающие корни.
– Смотри. Там, внизу.
– А это уже похоже на целую могилу.
Мурманцев стал спускаться.
Внизу, среди лопухов и дикой смородины, зиял настоящий археологический раскоп. Неровная яма с кровать размером и глубиной полтора метра. Присев на ее краю, Мурманцев взял горсть земли, пропустил между пальцами. Яма была безнадежно пуста.
– Может, он всетаки отыскал свой приз? – Стаси встала рядом.
– Вряд ли.
Мурманцев спрыгнул и поднял какойто бугристый серый камешек.
– Посмотрика. – Он отдал камень жене.
Повертев его в руке, она посмотрела на Мурманцева.
– Кость?
– Полагаю, пяточная, – кивнул тот. – Очень старая. Он действительно раскопал могилу.
Мурманцев выбрался из ямы, взял кость и бросил на дно.
– Незачем тревожить мертвецов. Пойдем. Нужно возвращаться.
Они поднялись по склону и пошли обратно к дороге.
– Ты думаешь, этого несчастного и его семью убил мертвец? – спросила Стаси, отцепляя от брюк колючки репейника. – Разве они не были христианами?
Мурманцев не ответил. Только метров через полсотни заговорил:
– Давнымдавно у некоторых язычников был интересный обычай. Существовали определенные сакральные запреты. Мир мертвых и мир живых должны были быть четко отделены друг от друга. Живым запрещалось праздное пребывание на территории мертвых. Для этого, когда закладывалось новое кладбище, назначали сторожа. Его убивали и закапывали в землю. В могилу клали оружие. Чаще всего то самое, которым был убит этот сторож. Его дух должен был охранять покой мертвых, отпугивать живых.