Белый мустанг
Шрифт:
Нату Сат — Длинное Копьё — беззвучно засмеялся, забросил свою кедровую удочку и крикнул в глубину — осетру:
— Схвати мою приманку, владыка рыб, выйди на поверхность, и мы померяемся силами!
Гитчи Нама молчал, а Нату Сат терпеливо сидел в лодке и ждал. Над его головой кружились чибисы и чайки.
— Убей его, отважный юноша! — попросили они. — Освободи нас от чудовища, которое жрёт наших детей!
— Хватай приманку, владыка рыб! — закричал воин.
Но осётр по-прежнему лежал на дне озера и лениво шевелил хвостом. Наконец, когда надоели ему крики чибисов, чаек и слова Нату Сата, он сказал щуке — Кенорке:
— Возьми приманку этого крикливого человека и порви ему леску.
Длинное Копьё почувствовал рывок — леска натянулась, как тетива лука, удилище выгнулось. Это щука — Кенорка — ухватилась за приманку и хотела утянуть воина в глубину озера. Однако она переоценила свои силы и теперь никак не могла освободиться от костяного крючка. Она боролась за свою жизнь. Как стрела, вылетела на поверхность воды, чтобы мгновенно исчезнуть в глубинах. Но леску не порвала.
Нату Сат предвидел все эти уловки: когда щука бешеным рывком уходила в глубину озера, молодой воин отпускал леску, чтобы потом снова подтянуть рыбу к борту каноэ.
Рыжая белка чёрными бусинками глаз следила за поединком. Прикрылась пушистым хвостиком и, напуганная, выглядела, как неподвижное бронзовое изваяние.
А щука всё слабей дёргалась и металась, в конце концов ослабела так, что индеец без труда вытащил её из воды.
Гитчи Нама, видя поражение своего верного слуги, бесился от злости. Движения его стали суматошными и быстрыми. Он колотил хвостом, взбивая песок и ил. То и дело он открывал пасть, показывая большие и острые зубы, при виде которых цепенели от страха жители озера. Теперь он послал в сражение огромного рака — Шогаши, — клешни которого могли одним ударом пробить лёгкое берёзовое каноэ.
Несмотря на то, что Шогаши плыл с быстротой падающей звезды, острога Нату Сата была ещё быстрее и вонзилась в глубину, как молния, пущенная сильной рукой воина. Панцирь огромного рака раскололся, как старый горшок. Шогаши мёртвый упал на дно, прямо перед разъярённой мордой Гитчи Намы. На поверхности озера в берёзовом каноэ смеялся отважный воин и кричал в глубину:
— Ну, иди, гордый Гитчи Нама, я расправлюсь с тобой! Выходи на битву, убийца детей, я жажду убить тебя, а твою голову высушить на солнце!
Громадный осётр не мог дольше слушать эти оскорбительные слова. С песчаного дна он помчался к воину, как громадная серебряная стрела. Пластиной хребтовой кости он перерезал кедровое удилище, словно оно было из тростника. Вокруг каноэ забурлила вода. Казалось, что нападает не один осётр, а что их десятки, сотни, — так двоился и троился Гитчи Нама.
Пока Длинное Копьё прицеливался острогой, осётр уже находился в десяти других местах. В конце концов он взлетел над водой и, как парящая ласточка, пронёсся над каноэ. В полёте он содрал кожу с плеча Нату Сата и упал в воду по другую сторону каноэ. Рыжая белка, перепуганная насмерть, металась по лодке, она не могла нигде найти укрытия; наконец упала на дно и легла рядом с мёртвой щукой, как комочек красной глины. Молодой воин понял, что Гитчи Нама — достойный противник и что он должен приложить все усилия, всё своё умение и ловкость, чтобы победить владыку рыб.
Он решил взять осетра живым. Отложил острогу, взял короткое ширококрылое весло, легко наклонился вперёд и напряг слух. Догадался, что противник нырнул глубоко и отплыл далеко, для того чтобы сбить с толку. Однако он не повернулся и не следил взглядом, чтобы осётр не думал, что индеец не раскрыл его замыслов. Но Нату Сат хорошо слышал, как хребтовый плавник осетра стремительно и резко рассекает поверхность воды. Раздался всплеск. Гитчи Нама выпрыгнул из озера прямо на плечи Нату Сата. Но молодой воин молниеносно уклонился, и осётр пролетел над ним. Но, пока он успел долететь до воды, весло мелькнуло в воздухе, ударило осетра в бок и сбросило его на дно каноэ.
Белка — Адидачмо — обезумела. Она свечой взвилась в небо, упала на борт каноэ, а оттуда одним прыжком оказалась на плечах Нату Сата. Вытаращенными глазёнками она глядела на бессильно метавшегося Гитчи Наму, который в ярости колотил хвостом по борту лодки, напрягался и отскакивал от дна. Но напрасны были все его усилия. Ослабевший вконец и неподвижный, он лежал на дне лодки, широко раздувая жабры.
Нату Сат смотрел на побеждённого врага и громко смеялся:
— Ну, что, Гитчи Нама, окончилась война между нами, ты поддался мне, хотя и не верил в мою силу, высылая против меня воинов слабее, чем ты сам: щуку — Кенорку и рака — Шогаши. А теперь ты лежишь у моих ног, как слабое дитя. Обрадуются женщины, когда я подарю им твою высушенную голову. Посмотри только, Гитчи Нама, как радуются водяные птицы твоему поражению. Ты уже не будешь пожирать желторотых птенцов, проклятый обжора.
Осётр молчал и лежал неподвижно.
Нату Сат опустил весло в прозрачную спокойную воду, развернул каноэ в сторону берега и медленно поплыл к селению, напевая песню победы.
Над его головой с весёлым щебетом проносились стаи разных птиц. Белка с удовольствием чмокала его в ухо.
Когда под носом каноэ заскрежетал прибрежный песок, молчавший до той поры Гитчи Нама глухо простонал, задвигал жабрами и прошептал смиренно:
— Пощади меня, великий воин, и выпусти меня в озеро. Что толку тебе от моей смерти? Обещаю тебе, если пощадишь меня, то я впредь не обижу никого. Я буду нагонять рыбу из всего озера в твои сети, и никогда твоё племя не будет испытывать голода. Выпусти меня в озеро, юноша!
Утихли встревоженные птицы и в молчании ждали ответа Длинного Копья. Но молодой воин молчал.
Вдруг на лодку упала какая-то большая тень. Бесшумно паря в голубом просторе, пролетела огромная серая цапля — Шух-шух-га. Описала большой круг и села на берегу.
Воин вопросительно смотрел на неё.
— Там, наверху, я слышала, что сказал Гитчи Нама, — начала цапля. — Его язык — язык ящерицы. У него такие же чёрные мысли на уме, как и пятна на теле. Не верь ему, Длинное Копьё. Мечтает он снова выбраться на свободу, чтобы безнаказанно разбойничать по Гитчи Гуми. Он проиграл тебе битву, и, если ты его отпустишь, ты больше его не увидишь. Он бы избегал тебя, но по-прежнему никому бы не давал покоя своими проделками. Убей его, Нату Сат, пусть его мерзкие слова больше не засоряют язык. Высуши его голову и прикрепи её на носу своего каноэ, и она поможет тебе ловить больших рыб, чем до сих пор ловили воины твоего селения. Тело его выбрось на берег озера. Пусть чёрные муравьи съедят его мясо, а солнце высушит его кости.