Белый орк
Шрифт:
– Щекотно, - охотница сморщила нос.
– Можешь не ерзать?
– Я тогда примерзну к постаменту.
– У меня идея, - произнес эльф.
– Давай ты меняться будешь? Пока Альберт почешет спинку, ты погреешь мне личико своими си... а-а-й!
Руки у девушки были связаны, зато ноги - нет. Тарша не стала бить наглеца прямо в промежность - пожалела, ткнув коленом во внутреннюю сторону бедра. Но этого хватило, чтобы Аку завалился на бок и завыл.
– А еще «крысой» называется, - буркнул Исмаил.
– Вас что, не учат переносить пытки?
–
– Пытки, пытки, - рыцарь повертел слово на языке.
А затем чуть пригнулся и резко выпрямился. Послышался хрустящий лопающийся звук, что-то упало на землю и прокатилось меж сабатонов. Следом шлепнулся моток веревки и как заправская змея пополз следом. Шайн опустил взгляд и увидел оторванную латную перчатку.
Исмаил как ни в чем не бывало подобрал конечность, водрузил на «культю» и провернул свободной рукой до щелчка. Пошевелил пальцами, проверил, все ли работает как положено.
– Видали что могу? Подставляйте лапы, буду вас развязывать.
Рыцарь освободил Таршу, Альберта, а эльфа пнул ботинком под зад. Бедняга опять упал лицом в снег.
– Эй!
– Альберт заслонил «крысу», иначе Исмаил пнул бы еще разок.
– Не нравится он мне. Рожа подозрительная. Кстати о роже. Ну как посторонись...
Исмаил перевернул шпиона на спину и сорвал шарф. Сперва не поверил собственным глазам - пришлось дополнительно пощупать балахон. Аку лягнул наглеца, да только что ему, нежити, будет. После этого рыцарь снял кожаную ушанку, обнажив торчащие во все стороны короткие волосы цвета соломы.
– Баба, - произнес доспех таким тоном, будто сообщал родителям пол ребенка.
– А сиськи-то поди бинтом перетянула. Хотя зачем - непонятно, и так ухватиться не за что.
Эльфа покраснела и отвернулась. Тарша и Шайн подняли ее и развязали руки. Шпионка резким движением схватила шарф и намотала на половину лица, но затем махнула рукой и опустила «маску».
– Шапку отдайте, - тихо попросила Аку.
Девушка натянула ушанку едва ли не до носа, став похожей на нахохлившегося воробья. Взглядов товарищей по несчастью она отчаянно избегала, и Альберт заподозрил неладное.
– А ты действительно работаешь на разведку?
Аку кивнула.
– Я ученица. Первый ранг.
– И никакого доступа ко двору и пропуска за кордон не имеешь?
– Нет.
– Вот же маленькая врунья, - лязгнул доспех.
– Можно я ей врежу?
Не дождавшись разрешения, Исмаил шагнул к эльфе и занес кулак для удара. Аку пискнула и вжалась в склон ямы, но Альберт успел перехватить латную перчатку.
– А ну прекрати! Пока я сам тебе не врезал. Иногда мне кажется, что ты ненавидишь эльфов сильнее орков!
– Не волнуйся, я ненавижу всех одинаково. Но лжецов - больше всего.
– Я не обманывала вас! Моя наставница, госпожа Аурилла, все устроит! Только помогите орков прогнать...
Спутники многозначительно переглянулись.
Холодало. Простых обнимашек уже не хватало для обогрева. Стражники наблюдали за мучениями пленных с ухмылками и смешками, а на просьбу сбросить вниз хотя бы один теплый плащ ответили отказом. Потом самому молодому орку пришла в голову мысль как развлечься. Он пошушкался со старшими, и те оживленно закивали головами.
– Эй, клопы!
– рявкнул один из охранников.
– Если хотите нашу одежду - пусть девчонки сперва снимут свою!
Тарша показала наглой морде большой палец. Этот жест у кочевников означал совсем не то, что у людей. Но орки лишь расхохотались пуще прежнего.
– Ничего! К ночи они будут делать все, что мы захотим. Подкиньте еще дров, парни!
Охотница поплевала на ладони, подпрыгнула и ухватилась за край парапета. Быстро подтянулась - и так двадцать раз. Статуя торчала из земли под небольшим наклоном, поэтому девушка нещадно царапала кожу, зато появилась хоть какая-то возможность не помереть от холода.
– Вахул, давай ты, - Тарша уперлась в колени, тяжело дыша.
– Аку - готовься.
Шайн изрядно подрастерял сноровки от голода и переутомления, но упасть в грязь лицом на глазах у дам не мог. Однако до результата орчихи все же немного не дотянул.
– Ну как?
– Неплохо. Только вот подтягиваться придется всю ночь, иначе нам конец.
Исмаил, разумеется, не собирался даже с места сдвигаться. Умял железной задницей ступеньку на склоне и сидел, закинув ногу на ногу.
Аку, несмотря на профессию, требующую немалой силы и ловкости, подтянулась меньше всех - девять раз. Причем Тарше и Альберту пришлось помогать эльфе: дипломат подсаживал за ноги, охотница одной рукой толкала под попу. При этом шпионка охала и стонала так, что на представление сбежалась добрая половина лагеря.
– Я тут знаете что подумал?
– как бы невзначай бросил доспех.
Тарша пошла на второй заход, Альберт и Аку жались друг к другу как мокрые щенки. После кратковременного притока тепла стало в разы холоднее, шумные выдохи и кряхтенье сменились дробным стуком зубов.
– Ч-что?
– проворчал Шайн.
– Кто-то ночью замочил «огурца». Следов на нем не осталось - иначе бы убийцу быстренько вычислили. Очевидно, виновата статуя. Но мы тут сидим несколько часов и ничего, не покушался этот камушек на наши жизни. Хотя какая на самом деле статуе разница, когда убивать: при свете дня или же во тьме?
– К-к ч-чему ты к-клонишь?
– А что если в постаменте засела потусторонняя тварь? Наподобие Зарзула. Днем злые силы не властны, солнечный свет для них смертелен. Но ночью тварь вылезает из укрытия и высасывает жизни.
– Да ну к черту твои сказки! Мне одного кургана хватило!
– Альберт от возмущения позабыл о холоде и дрожи.
И в этот момент за спиной громко хрустнуло. Раздался сдавленный крик и глухой хлопок. Шайн обернулся и увидел лежащую в снегу Таршу с обломком камня в руках. Переведя взгляд на постамент, Альберт сразу понял, что произошло. И открытие его совсем не обрадовало. Судя по зияющей дыре, постамент внутри был полым.