Белый отряд
Шрифт:
Лицо гасконца омрачилось, глаза злобно блеснули.
– Мне до этой войны дела нет, – сказал он, – я вполне доволен своей теперешней веселой и приятной жизнью. Я не поеду в Дакс!
– Подумайте еще раз, сэр Клод, – мягко сказал сэр Найджел. – Ведь вас всегда считали истинным, верным рыцарем. Неужели вы отступитесь теперь, когда наш государь в вас нуждается?
– Я не поеду в Дакс! – крикнул гасконец.
– Но ведь вы присягали, вы давали клятву верности.
– Я сказал, что не поеду.
– В таком случае, сэр Клод, я поведу Отряд без вас.
– Если только лучники пойдут за вами! – насмешливо бросил гасконец. – Это вам не рабы, а вольные
– Что ж, тогда соберите их, – ответил сэр Найджел, – и я скажу им, какие у меня намерения: если их командир я, они должны отправиться в Дакс, а если не я – тогда мне нечего делать в Оверни. Оседлай моего коня, Аллейн, ибо, клянусь апостолом, мне надо быть на пути домой еще до полудня.
Повинуясь призыву рога, лучники собрались на совет и небольшими кучками и группами столпились вокруг поваленного дерева, лежавшего поперек поляны. Сэр Найджел легко вскочил на ствол. Твердо сжав губы и щурясь, он окинул взором круг поднятых к нему мужественных лиц.
– Лучники, – начал он, – говорят, будто бы вы так прельстились беззаботной жизнью и мародерством, что вас не вытащить из этого веселого края. Однако, клянусь апостолом, я этому не верю, ибо вижу, что вы все до одного храбрецы и почтете для себя унизительным жить в праздности в такое время, когда вашему Принцу предстоит выполнить столь трудную задачу. Вы избрали меня своим командиром, и командиром вашим я буду, если вы отправитесь со мною в Испанию. Клянусь вам, пусть только бог сохранит мне жизнь и силы, мое рыцарское знамя с пятью розами всегда будет там, где можно своими подвигами снискать великую славу. Но если вы желаете валять дурака и лодырничать, предпочитая славе и чести презренное золото и награбленную добычу, то ищите себе другого командира, я же привык доблестно жить и надеюсь доблестно умереть. Если есть среди вас лесники из Хампшира или тамошние жители, пусть скажут, пойдут ли они за знаменем Лоринга.
– С вами пойдет малый из Ромсея! – крикнул молодой лучник с веткой молодила на шлеме.
– И парень из Олресфорда! – крикнул другой.
– И из Милтона!
– И из Берли!
– И из Лимингтона!
– И малый из Брокенхерста! – заорал верзила, разлегшийся под деревом.
– Клянусь эфесом, ребята, – заявил Эйлвард, вскочив на поваленное дерево, – я думаю, нам стыдно будет смотреть в глаза своим девушкам, если Принц перевалит через горы, а мы не натянем тетиву, чтоб очистить ему дорогу. Наша теперешняя жизнь очень даже хороша в мирное время, но когда развеваются боевые знамена, наше место на поле боя; клянусь моими десятью пальцами, коли сэр Найджел пойдет даже совсем один, старый Сэмкин Эйлвард будет маршировать с ним рядом.
Слова Эйлварда, пользовавшегося большим почетом у лучников, разрешили сомнения многих колеблющихся, и раздался хор одобрительных возгласов.
– Не пристало мне, – вкрадчиво начал сэр Клод Латур, – настраивать вас против этого достойного лучника или же против сэра Найджела Лоринга, однако мы вместе участвовали не в одном опасном походе, так что я позволю себе высказать свое мнение.
– Тише, не мешайте крошке-гасконцу! – закричали лучники. – Пусть каждый скажет свое слово. Бей прямо в цель, парень, пусть каждый играет честно.
– Не забудьте, что вы соглашаетесь на тяжелые условия, – сказал сэр Клод, – вы потеряете свободу и лишитесь удовольствий – а чего ради? Шесть пенсов в день и все; тогда как теперь перед вами вся округа – протяни руку и бери, что твоей душе любо. Вспомните рассказы про ваших товарищей, которые ушли с сэром Джоном Хоуквудом в Италию! За одну только ночь они требуют выкупа у шестисот богатых дворян Мантуи. Они разбивают лагерь возле большого города, устрашенные жители выносят им ключи от ворот, и они всласть грабят; а если им больше нравится полюбовное соглашение, они увозят на конях тюки с серебром. Так они переходят из края в край – богатые, независимые, и все боятся их. Разве не такой должна быть жизнь солдата?
– Это жизнь мародера! – заорал Хордл Джон своим громовым голосом.
– И все-таки в словах гасконца есть смысл, – заметил смуглый парень в поношенной куртке, – что касается меня, то я предпочитаю благоденствия в Италии голодухе в Испании.
– Ты всегда был трусом и предателем, Марк Шоу! – зарычал Эйлвард. – Клянусь эфесом, если ты выйдешь против меня и мы скрестим мечи, не видать тебе ни той, ни другой страны!
– Нет, Эйлвард, – сказал сэр Найджел, – нельзя решать этот вопрос криком. А вам, сэр Клод, ваши слова не делают чести, но если сказанное мною задело вас, я всегда готов дать вам удовлетворение. Вы возьмете столько людей, сколько пойдет за вами, и отправитесь туда, куда вам заблагорассудится, – нам с вами не по пути. Кто за Принца, за свою родину, оставайтесь на месте, а те, кто гонится за набитой мошной, пусть отойдут в сторону.
Марк Шоу и еще тринадцать лучников, понуро опустив голову, вышли вперед и стали за спиной сэра Клода. Под свист и насмешки остальных они проследовали в хижину гасконца, а подавляющее большинство весело принялось укладывать свои пожитки, чистить оружие, готовиться к походу. За Тарн и Гаронну, через Арманьякские трясины, минуя быстротечную Лоссу, по длинной долине Адура еще немало лиг предстояло пройти Отряду, прежде чем влиться в мрачную рать, словно грозовая туча, медленно двигавшуюся на юг, к цепям снежных вершин, по ту сторону которых никогда еще не видели английских знамен.
Глава XXXIII Как армия совершила переход через Ронсеваль
Раскинувшаяся на огромном пространстве равнина Гаскони и Лангедока зимой безводна и бесплодна, кроме тех мест, где быстротечный Адур и его напоенные снегом притоки – Лу, Олорон и По – бегут к Бискайскому заливу. К югу от Адура зубчатая линия гор, выступающая на горизонте, спускается в низины длинными гранитными выступами, разрезающими местность на «желоба», или узкие долины. За пригорками следуют холмы, за холмами – горы, каждый кряж возвышается над соседним, и наконец вырисовывается гигантская горная цепь, возносящая свои ослепительные, недоступные пики в пепельно-голубое зимнее небо.
Это спокойная страна, где медлительный баск в плоском берете, подпоясанный красным кушаком, обрабатывает свой жалкий участок земли или пасет своих тощих овец на склонах холмов. Страна волка и серны, бурого медведя и горного козла, страна голых скал и водопадов. И все же именно здесь волей прославленного Принца сосредоточилась доблестная армия; всю местность от Адура до перевалов Наварры заполнили ратники, бесплодные долины и обдуваемые ветрами пустоши огласились громкими приказами и ржанием коней. Ибо снова реяли на ветру боевые знамена, и через сверкающие белизной вершины лежал путь, который указала людям Слава в ту эпоху, когда они избрали ее своим вождем.