Белый Паук
Шрифт:
Прохождение «Рампы». Наше время.
Над нами «Рампа» заканчивалась узким колодцем с трещиной, выходящей из него. Вода размыла трещину. Ни один из нас не расположился на бивуак во влажной одежде — наша высохла в течение утра, в то время, как мы пересекали Второе Ледовое поле. Мы считали, что день прошел достаточно успешно. Трещина была бы хорошей прелюдией к работе следующего дня.
И мы начали готовить
А.Хекмайер и Л.Фёрг на биваке
Мы расположили наш бивуак приблизительно на 2,5 метра ниже того, что был у Хекмайера и Фёрга. Мы сумели забить один единственный крюк в крошечную щель в скале. Это был тонкий горизонтальный крюк. Он вошел только на сантиметр, но достаточно прочно. Очевидно, что как только мы нагрузим его всем своим весом, он сработает как рычаг и может вырваться. Поэтому мы загнули его вниз, пока кольцо не коснулось скалы. Таким образом, мы покончили с любыми вопросами о рычаге и знали, что могли положиться на нашего маленького серого стального друга.
Сначала мы повесили на него все свои вещи и, после этого, привязались сами. Не было места, чтобы даже сесть. «Рампа» была очень узкой и крутой в этом месте; но мы сумели изготовить своего рода сидения при помощи самостраховки, и свесили наши ноги над бездной. Рядом со мной была крошечная ниша, достаточная для размещения нашей плиты, итак у нас была возможность сделать чай, кофе или какао. Всем нам была крайне необходима жидкость.
Шеф-повар Харрер
Хекмайер и Фёрг расположились не намного удобнее. Отношение к отдыху Фёрга, «Короля Бивака» было весьма примечательно; даже в месте вроде этого он не собирался жертвовать возможным комфортом. Он переоделся в мягкие чуни из овечьей шерсти, и выражение его лица говорило нам о том, что он разбирался в таких вещах. Не будет преувеличением сказать, что все мы чувствовали себя достаточно комфортно и удобно.
Опытные альпинисты поймут моё утверждение, а непрофессионалы должны просто поверить этому. Известный философ, когда его спросили, что есть истинное счастье, ответил; «Если у вас есть немного бульона, место для сна и вы не испытываете физическую боль, вы на верном пути». Мы можем дополнить его определение. «Сухая одежда, надежный крюк и драгоценное живительное питье — вот истинное счастье на Северной Стене Айгера.»
Да, мы были весьма счастливы. Это огромная Стена привела наши жизни к общему знаменателю. После готовки в течение многих часов, мы натянули на себя спальные мешки и попробовали найти максимально удобное положение, так, чтобы удалось, по крайней мере, подремать. Было замечательно встречать приход ночи в сухой одежде. Мы находились на высоте примерно, на 1200 метров выше снежников у основания стены; если бы один из нас упал с этой высоты, он бы точно не выжил. Но кто думал о падении? Это был хороший бивуак. Боль в мышцах и дискомфорт не мешали потоку наших мыслей.
Когда
Вершина Мангарт. Фото M.Lipar
Это произошло, когда мне было всего 15. Я поднялся в полном одиночестве на вершину Мангарт, прекрасную вершину в Юлианских Альпах, и спустился, очень гордый своим собственным великим достижением. Я дошел до огромной осыпи, достаточно несложной, как и все подобные в Юлианских Альпах, в километры длиной. Вниз я спускался через узкое ущелье, бредя по нему долгое время.
Солнце палило, и язык прилип к небу. Там, посреди осыпи, я видел, как два орла отрывали огромные куски плоти от тела серны. Хищные птицы неохотно улетели, завидев меня. Я был столь заворожен открывающимся видом, что моментально забыл о своей жажде. Я был молод, и не мог смириться с тем, что смерть одного существа означала рождение другого. Я задавался вопросом, было ли это неизменным законом Природы? Было ли это верно для людей так же, как для животных? Каждая часть моей сущности была против этого понятия.
Озеро Weissenfelser
Я спустился к берегу озера Weissenfelser. Там, у озера, стояла хижина пастуха, рядом с ручьем, звенящим кристальной струей воды. Я наклонился и пропустил воду сквозь пальцы. Потом я пил, и пил, и пил…. Внезапно я услышал грубый голос за своей спиной. Высокий, седой пастух стоял там, его остро-очерченное лицо было выжжено солнцем до красного цвета. «Парень, зачем ты пьешь воду?» спросил он. «Там в моей хижине есть прохладное молоко и сметана. Ты можешь утолить свою жажду, расположившись в доме».
Я никогда не забуду старика, который грубо со мной заговорил, чтобы оказать мне добрую услугу. Пару дней я оставался у него в гостях, ел и пил все, что производила его маленькая ферма, молоко и сливки, творог и сыр. Он был гордым, гостеприимным человеком и, что еще более важно, образованным и много повидавшим, свободно говорившим на восьми языках.
На протяжении многих лет он работал коком на судне, избороздил океаны, и все события его жизни, в целом, оставили добрые воспоминания о его собратьях. Я вспомнил жуткую картину орлов, терзающих мертвую серну. И тут же понял, с восприимчивым идеализмом молодости, что жестокость Природы не должна проявляться среди людей. Люди должны быть доброжелательными…
Вершина Мангарт и озеро
С этими воспоминаниями о старике с озера Weissenfelser, я и погрузился в глубокий и лишенный сновидений сон. Я не знаю, как долго я так проспал. Внезапно, во сне, я вновь увидел перед собой старика. Его лицо больше не было добрым; он сердился и пытался меня растолкать. Я пробовал избавиться от него, желая поспать еще, но не мог, настолько он был силен. Он схватил меня и хорошенько встряхнул.