Белый Шанхай
Шрифт:
– Красота какая!
Клим и сам удивлялся: города, который он помнил, больше не существовало. Здесь все поменялось: национальные флаги, автомобили, мода и вывески. Марта сказала, что на месте чайной компании, в которой он работал, теперь располагался магазин принадлежностей для верховой езды. Не было и маленького дома под красной черепицей, где Клим когда-то снимал комнату, – его давно снесли.
Все надо было начинать заново.
Наряженная в обновки Ада чувствовала себя Золушкой, едущей на бал. Ей было страшно и весело
Не дело пятнадцатилетней девчонке работать такси-гёрл! Но другого заработка ей не найти, а если Ада останется без денег, то её судьба будет предрешена: она два-три дня поголодает, а потом отправится на панель.
Скрепя сердце Клим объяснил Аде правила, установленные в «Гаване»:
– Такси-гёрл сидят за особыми столиками, мужчины покупают в кассе билеты по пятьдесят центов и выбирают девушку. Если клиент совсем противный, ему можно отказать, но если будешь привередой, ничего не заработаешь. После танца надо просить, чтобы тебе купили вина и закуски – за это полагается процент.
– А если предложат выпить? – спросила Ада.
– Постарайся сделать так, чтобы тебе купили отдельную бутылку. Официант принесет яблочного сидра, но цену за него выставят как за шампанское. Если клиент будет настаивать, чтобы ты выпила из его бутылки, глотни, но только немного, иначе ты не сможешь танцевать. А если будет совсем невмоготу, сними туфли – это знак того, что ты устала.
– Откуда вы все знаете? – удивилась Ада.
– У меня подруга работала такси-гёрл.
– А где она сейчас?
– Вышла в люди… То есть замуж.
Первая любовь Клима, китаянка по имени Джя-Джя, приехала в Шанхай из Кантона, где девочкам не бинтовали ноги. В «Гавану» не брали цветных, но Джя-Джя была так хороша, что для нее сделали исключение.
Клим влюбился в нее с первого взгляда. Он спускал все деньги, чтобы потанцевать с нею, каждый день провожал её до дома и дрался с матросами, если они осмеливались назвать её узкоглазой.
Хозяин чайной компании, где служил Клим, узнал, что тот собрался жениться на цветной, и подговорил своих дружков скинуться деньгами и выслать «паршивую овцу» из Китая. Шанхайские джентльмены свято блюли честь высшей расы и делали всё, чтобы китайцы даже думать не смели о браках с белыми.
Клима скрутили и отвезли в порт, но русский пароход уже ушел, и ренегата посадили на судно, следовавшее в Буэнос-Айрес, – так Клим попал в Аргентину.
Надеясь скопить на обратный билет, он работал как проклятый: сначала в типографии, а потом в газете. Он писал Джя-Джя страстные письма и обещал увезти её в Россию, но вскоре от Марты пришла телеграмма: какой-то купец забрал его душеньку к себе в гарем.
Джя-Джя так и не узнала, что Клим превратился в одного из лучших журналистов Аргентины и был вхож к самому президенту. Ну, дай Бог ей гаремного
Клим думал, что никогда не забудет её, а вот поди ж ты – познакомился с Ниной, и опять все пошло по новой: огонь в глазах, в голове – сладкая неразбериха. Но и эту женщину он потерял: гражданская война и тиф изменили её душу до неузнаваемости.
Войдя в «Гавану», Клим отвел трепещущую Аду к гримерке, а сам отправился в ресторанный зал. Там уже было полно туристов и военных моряков с кораблей Великих Держав. Публика была исключительно белой: два здоровых вышибалы следили, чтобы в двери не дай бог не сунулись азиаты или негры.
Филиппинский оркестр наигрывал фокстрот, между столиками сновали официанты в белых куртках – они работали за чаевые и еду и из кожи вон лезли, чтобы услужить клиентам.
«Гавана» тоже изменилась. Теперь над столами висела реклама пива, подсвеченная лампочками, – а ведь раньше тут все освещалось газовыми рожками. Кирпичные стены оштукатурили и расписали фресками, сцену переделали… Только закопченный бар остался прежним – с его рядами разномастных бутылок, мутными зеркалами и золоченым божком удачи на верхней полке.
Из задних комнат показались такси-гёрл и чинно направились к своим столикам. Ада появилась последней: ей подмазали брови и губы и воткнули в волосы красный цветок. Два английских матроса сразу же бросились к ней с билетами, и Ада, растерявшись, стала искать взглядом Клима. Хорошо хоть управляющий подошел к ним и поделил, кому из кавалеров танцевать первым.
Грянула музыка, и Ада пропала в веселящейся толпе.
– Ну, с почином твою девицу! – сказала Марта, подсаживаясь к Климу. – Меня уже многие про нее спрашивали.
– Она ещё совсем ребёнок… – начал Клим, но Марта его перебила:
– Подумаешь! Когда я стала такси-гёрл, мне и тринадцати лет не было. А ты всю ночь собрался её караулить?
Клим кивнул.
– Не бойся, ничего с ней не случится, – засмеялась Марта. – Я уже предупредила наших, что твоя цыпочка пока не будет работать наверху.
6
Светало. Над крышами поднимались дымы, где-то вдали кричали петухи, а по улицам спешили первые разносчики с бидонами и корзинами на коромыслах.
Ада брела, опираясь на руку Клима: новые туфли в кровь стерли ей ноги.
– Спасибо, что вы подождали меня, – лепетала она пьяным голосом. – Я раньше думала: «А зачем мне вообще жить? Что меня ждет в будущем?» Но с вами мне совсем не страшно… Я буду работать, и мы как-нибудь справимся, правда?
Клим вздохнул. Для него была невыносима мысль о том, что какое-то время ему придётся жить за счет Ады. Но где и как он мог раздобыть денег?
Нина была права, бросив Клима. Что он мог ей предложить? Работу такси-гёрл? Половину нар в комнате, за которую платила пятнадцатилетняя девчонка?