Белый слон Карла Великого: Невыдуманные истории
Шрифт:
В 1432 г., еще до того, как Жиль де Ре покинул королевскую службу, умер его дед, оставив внука полным хозяином обширных земель и нескольких замков. Среди них особо выделялись Шантосе, Тифож и Машкуль - его любимая резиденция. За женой он взял поместья Энгран и Пузаж. Теперь он был не только знатен и богат, но и независим: его земли, разбросанные в пограничье Мэна, Анжу и Пуату, находились как бы на рубеже двух юрисдикций, двух законов — феодального права герцогов Бретанских, его дальних родственников, и королевского права династии Валуа. А потому могущественный сеньор мнил себя вне всяких законов, полагая, что может делать все, что заблагорассудится.
Поначалу
Было замечено, что сеньор де Ре вдруг охладел к прежним занятиям, расстался с собутыльниками, стал окружать себя какими-то новыми, никому не известными людьми и повел весьма замкнутый образ жизни, прочно осев в замке Машкуль.
— Образумился? — спрашивали друг друга соседи.
Но дело было совсем в ином.
Слухи ползли уже давно. Теперь они лишь сделались более определенными. Судачили о том, что стали пропадать дети. Их приманивали какие-то подозрительные вербовщики. Детей доставляли в замок, и больше их никто не видел.
Правда, до поры до времени особенного беспокойства это не вызывало. Агенты подбирали оборвышей, беспризорных сирот или сыновей бедняков, готовых за малую мзду отказаться от своих чад.
— А зачем вам эти мальчишки? — пробовал кое-кто расспрашивать замковую челядь.
— Наш господин составляет из них духовный хор.
— Но их ведь слишком много!
— Значит, так нужно. А потом — одни приходят, другие — уходят.
— Куда уходят?
На это ответа не было. Слуги лишь пожимали плечами.
Так продолжалось, пока история эта не затрагивала почтенных семейств. Но вскоре обнаружились случаи исчезновения детей горожан. Некая старуха по имени Мефре, примелькавшаяся в окрестностях Нанта, сманила малолетнего племянника одного известного в городе художника. С этим случаем по времени совпала находка невдалеке от Машкуля двух детских скелетов... Жена художника написала жалобу герцогу Бретанскому. Поначалу тот взял своего родственника под защиту. Но положение осложнилось, когда к делу подключился епископ Нантский. Почтенному прелату надоели жалобы, сыпавшиеся со всех сторон, тем более что сеньор де Ре мае 1440 г. грубо нарушил привилегию одной из местных церквей. Когда-то Жиль де Ре считал себя уязвимым, поскольку его земли находились на стыке королевской и герцогской юрисдикции. Но когда король герцог объединились, да еще к ним присоединился епископ, положение «неуязвимого» резко изменилось. Жалобам и доносам решили дать ход. В конце июля ого же года церковники составили акт, в котором перечислили ставшие известными «проступки» подозреваемого. Старая Мефре была немедленно арестована. Против сеньора возбудили уголовное дело. Он мог бы легко скрыться, но, все еще полный уверенности в своей че, не пожелал этого сделать и 15 сентября добровольно отдался в руки властей.
Трибунал
Начало процесса, казалось, было благоприятным для маршала. Он держался спокойно, даже насмешливо, и речь его была вполне логична. Дети? Да всему свету известно, что благочестивый сеньор де Ре любит церковную музыку и содержит большую капеллу мальчиков. Все помнят, что, даже отправляясь в походы, он возил собою орган и детский хор. Куда они девались потом? Этого он не знает и не может знать. Мальчики вырастали и уходили, на их место набирали новых...
Сеньор де Ре победно улыбался.
К тому же он вынужден отвести состав суда. Судьи — его личные враги. Они не могут быть беспристрастными...
Все это выглядело довольно убедительно. Но когда были выпущены на арену главные силы обвинения, нервы подсудимого не выдержали...
Жиль де Ре мог отвести состав суда. Но он не мог отвести толпу свидетелей: замковых слуг, знатных и незнатных горожан, бедных крестьян — всех, кто вынужден был больше десятилетия молчать, а теперь получил вдруг слово... Страшным, невыразимо страшным было это слово. Жуткие, отвратительные подробности развернулись перед судьями и зрителями. Рыдания потрясали зал суда. И тогда вдруг слезы показались на лице обвиняемого. Это красивое холодное лицо исказила гримаса боли. Жиль де Ре плакал...
Он признался во всем. Он говорил, говорил без конца, захлебываясь и как бы опасаясь, что ему не дадут высказаться. Он уточнял показания свидетелей, дополняя их новыми штрихами, указывал, где искать вещественные доказательства. И вскоре картина полностью прояснилась.
Предыстория этого дела началась давно. Четырнадцать лет прошло с тех пор, как де Ре впервые увлекся черной магией. Он имел много, но желал еще большего. Он хотел иметь деньги, знания, могущество — могущество без предела. На Бога он больше не надеялся. Оставалось обратиться к дьяволу. И сеньор де Ре стал страстно взывать к Вельзевулу. Он искал и нашел помощников. Из Италии к нему приехал молодой священник, уверявший, что может вызывать темные силы. Другой маг прибыл из Англии.
Трудно иметь дело с дьяволом. Попробуй, сыщи к нему подход! Разными путями пытались расположить к себе нечистого новые компаньоны. Читали даже в его честь христианскую литургию. Не помогло. Тогда решили, что нужно принести жертву. В один прекрасный день торжествующий маршал доставил своим помощникам отрубленную руку, сердце, глаза и кровь ребенка...
Вначале, рассказывал Жиль де Ре, убивать было трудно. Но это продолжалось недолго. Потом он приспособился. И начал даже находить в этом удовольствие. Он резал детей собственноручно, сделал из убийства развлечение, своеобразное театральное зрелище. Растягивал процедуру и внимательно следил за агонией жертвы. Подобно вампиру, припадал к ней, чтобы лучше ощутить предсмертную дрожь. Стоны умирающего ласкали злодею слух, конвульсии веселили сердце...
Специальная комиссия ездила по указанным адресам. Во дворе замка Шантосе обнаружили большую бочку, доверху наполненную обгоревшими детскими костями. Здесь были останки около сорока детей. Эти страшные реликвии отыскивали и в отхожих местах замка Сузы, в Тифоже и Машкуле, повсюду, где проживал кровавый сеньор. Эксперты сбивались со счета. Сколько всего было жертв? Сто пятьдесят? Двести? А может быть, и больше. Сам де Ре уже точно не помнил. Он не вел списка убитых...
Служа дьяволу, Жиль де Ре не отвернулся и от Бога. Он свято верил в него — организовывал многочисленные службы и процессии. На суде он уверял, что не опасается за свою душу: она-де наверняка попадет в рай...