Белый Слон
Шрифт:
Валерия отряхнула с черных джинсов белые крошки от сушек. Она не скажет о сообщении даже Даше.
— Я дала слово следователю, что не стану сама общаться со свидетелями.
Даша призадумалась, и рассмеялась.
— Ну ты, Рига, даешь! «Сама»… Но ты не обещала ему, что их не будет допрашивать кто-то другой, например…
— Ты, — со снисходительной улыбкой подтвердила Лера. — А еще я не давала обещания, что не стану помогать одной журналистке с расследованием.
— Ну ты лиса! — веселилась Даша. — Значит, я тоже приложу руку к будущей сенсации?
— И руку, и ногу, и голову, — пообещала Лера. — Только пообещай мне, что пока не станешь ни о чем писать. Обещаешь?
— Торжественно клянусь, — объявила Даша, и протянула Лере мизинец. — Разобьем в знак нашего договора, и выпьем из чашки мира чаю дружбы!
Лера усмехнулась, сцепила мизинец со своим, а потом отхлебнула чай, и хитро сказала:
— Теперь я могу тебе доверять. Слушай. Мне удалось кое-что выяснить… Ты ведь уже в курсе что именно произошло?
— Ага. Я разговаривала с людьми на озере, мне все описали в красках. И все в один голос утверждают, что видели, как именно Антон столкнул свою жену в воду.
— Тогда перейдем к делу. Ты много знаешь про Крымовых?
— Да почти ничего, — призналась Даша. — Слышала, что они потеряли сына год назад — об этом писали все газеты, и наша в том числе. Как пьяный водитель рванул через переход и сбил шестилетнего мальчика, а потом скрылся с места происшествия. Водителя так и не нашли, мальчик через три дня умер в больнице, не приходя в сознание.
— Именно так. Артемку не спасли, и Мила практически умерла вместе с ним. Она целый год ходила в трауре, перестала общаться с друзьями, превратилась в живого мертвеца, бледная, с пустым взглядом. Антон нашел ей лучшего психотерапевта, и в последнее время Мила начала приходить в себя. Я видела ее пару раз в саду, она читала книгу. Сняла черный платок, но так ни разу и не улыбнулась. А тут — прогулка на лодке, дорогое вино… С чего вдруг? И как Антон сумел ее уговорить? Или она сама предложила? Вопросов много, а Крымов не говорит ничего вразумительного. Кроме одной странной фразы.
Валерия замолчала и опустила взгляд, сцепив руки в замок. Даша с подозрением произнесла.
— Подруга, у тебя такое лицо… Можно подумать, Антон признался в преступлении.
— Да, — неожиданно резко произнесла сыщица, поднимая на подругу глаза. Смягчилась. — Ну, не совсем. Но он произнес одну странную вещь. Только должна тебя предупредить — все очень серьезно. Я не могу рассказать тебе подробности, но… мне угрожали. Угрожали смертью, если продолжу расследовать это дело.
— И ты молчала?! — журналистка вскочила, неосторожным движением выплеснув чай. — Зараза! — это восклицание относилось к чаю. Даша поставила чашку и зачем-то принялась отряхиваться, хотя это было бесполезно. На юбке и колготках красовалось коричневое пятно.
Валерия не шелохнулась.
— Ты рассказала полиции? — девушка немного успокоилась и села, позабыв про чай. — Что они говорят? К тебе приставят охрану?
— Нет. Я ничего не рассказала, — Лера откинулась на стуле, пристально глядя на подругу. — И ты молчи. Я сказала тебе только потому, что не хочу подвергать опасности. Ты вправе отказаться, я буду даже рада.
— Вот спасибо-то! — с напором воскликнула Даша. — По-твоему я трус, да к тому же предатель, готовый бросить друга в беде?
— Нет, — все тот же спокойный голос заставил девушку остыть. Дарья неплохо знала свою подругу, и понимала, что Лера искренне боится втянуть ее в эту авантюру с расследованием. — Если бы я так считала, то ни сказала бы про это ни слова. Я знаю, что ты не откажешься, но тебе следует знать, что нам, возможно, будет грозить опасность. Это не шутки. И не игра.
Почему-то последние слова дались Валерии тяжело. Возможно, предчувствие уже поселилось в ней, как призрак нашептывало, что все происходящее — лишь начало, часть чьей-то дьявольской игры. Игры с человеческими жизнями.
Она помотала головой, отгоняя наваждение.
— Слушай. Никто не должен знать о том, что я тебе расскажу и покажу. Пока. Обещай мне.
Даша молча кивнула. Теперь и она стала серьезной, ей передалось настроение подруги.
— Антон произнес такие слова: «Она должна была быть последней. Это цепь». А ты знаешь, что последние несколько лет в городе участились самоубийства, ну, или, скажем так, странные смерти.
— Ну да, — кивнула журналистка. — Это даже стало каким-то обыденным, что ли. Во всяком случае сенсациями эти смерти не назовешь.
— Последней была девушка, — продолжила Валерия. — Она задохнулась, запутавшись в цепи, которую кто-то оставил рядом со строительной ямой. Это была последняя смерть за прошедшую неделю. После этого убили Милу.
— Ну ни фига себе… — выдохнула Даша. — Так значит, это все-таки были не самоубийства? И Антон… полиция решила, что он причастен к этим преступлениям?
— Верно мыслишь, — одобрительно кивнула Лера.
Опытная журналистка никогда не спешила с выводами, а потому и сейчас не стала сходу обвинять Антона. Хотя фраза наводила именно на эту мысль. Несмотря на то, что в случае с Милой все по-другому.
— А несколько дней назад он приходил в полицию, хотел в чем-то признаться. Только передумал, все решили, что он не в себе.
— Хорошо, а что говорит сам Антон? Зачем он сказал это?
— У него сильный шок. Пока ничего вразумительного добиться не удалось. К сожалению…
— Еще бы… — притихшая Даша слушала историю, затаив дыхание. — Его обвиняют в убийстве собственной жены. А сына он лишился не так уж и давно. Такого лютому врагу не пожелаешь…
— Ты погоди, дальше слушай. Труп Милы пропал.
— Как?! — Даша во второй раз чуть не подскочила со своего места. Но печальный опыт с пролитым чаем — благо, что остывшим — вовремя осадил ее.
— Хотелось бы знать.
Арчибальд подошел к хозяйке и положил тяжелую голову на колени. Девушка запустила руки в шерсть и потрепала любимца за ушами.
— И в этом тоже обвиняют Антона? — даже Даша, привыкшая к разным новостям, теперь ошарашено качала головой.
— В том-то и дело, что нет. К тому моменту его уже увезли. С одной стороны исчезновение трупа могло бы служить доказательством его невиновности, ведь похититель наверняка и есть настоящий убийца.