Белый Волк
Шрифт:
Но проблема была даже не в количестве. Ярл-предатель имел собственный хирд и просто так убить себя не позволил бы. Даже если удалось бы сохранить секретность (что в условиях многочисленных родственных связей и развитого «сарафанного радио» весьма сомнительно) и не дать ярлу возможности собрать свою дружину, нападающим всяко пришлось бы иметь дело с тридцатью-сорока опытными викингами, которые не станут сидеть сложа руки при появлении у берегов трех чужих драккаров. Скорее всего, ввиду явного численного преимущества противника, ярл, прихватив с собой всё самое ценное (себя — в первую очередь), отступит в горы и даст бой там, где это ему будет удобно. Мстителям
13
Дань пищей и водой, которую викинги брали с «дружественных» береговых бондов. Если силенок хватало.
Кандидаты в мужья изучили вопрос и решили, что одаль Ормульфа Полудатчанина не окупит потерь. А поскольку романтиков в этом мире практически не встречается, особенно среди водителей хирдов, ходить бы Рунгерд пожизненно в девках (обет матери нельзя нарушить даже после ее смерти), если бы однажды утром к воротам усадьбы покойного Ормульфа не явился некто Сваре Медведь.
Явился и бросил к ногам Рунгерд Улыбки Фрейи, такой свадебный дар, от которого невозможно отказаться.
Мешок с головами убийц ее отца.
Сваре Медведь в одиночку совершил то, что не рискнули сделать могучие ярлы.
Как он это сделал? Да примерно так же, как негодяй расправился с Ормульфом и его братьями. Предательски.
Сваре Медведь пришел в дом ярла даже не как гость. Он пришел наниматься к нему в дружину.
Ярл очень обрадовался. Несмотря на очевидность невыгоды менять сотню жизней на одаль покойного Ормульфа, он все же опасался, что найдется среди норманов вождь, который польстится на предложение вдовы. Хотя бы потому, что одаль-приданое пойдет просто в качестве бонуса. А главным призом станет имущество самого ярла. И не факт, что тинг расценит такой вот наезд как разбой, а не как справедливую месть. Подкупить собрание свободных датчан куда дороже, чем одного конкретного конунга.
По свидетельствам компетентных людей, Сваре Медведь один стоил пятерых воинов.
Потому что Сваре был берсерком. Настоящим берсерком, которым в бою овладевал дух медведя, даруя ему невероятную силу и неуязвимость. В этом состоянии Сваре становился весьма неприятным соседом для всех, кто не успел вовремя убежать.
Вообще, берсерков в Скандинавии (и не только здесь), мягко говоря, недолюбливали. Кому охота жить рядом с психом, у которого в любой момент может упасть планка. Более того, с психом, который вооружен, умеет этим оружием пользоваться и никого и ничего не боится.
Сваре был не таким. Он был из тех немногих, кто умел (не всегда, но в большинстве случаев) управляться с собственным безумием. О таких говорили, что они сильнее своего духа-зверя. Поэтому вероятность того, что Сваре набросится на своих, была минимальна. Но всё-таки была, так что даже таких «управляемых оборотней» в гости старались не приглашать. Не исключено, что ярл отказал бы Сваре
Словом, ярл пришел в восторг, и вскоре Сваре Медведь оказался за пиршественным столом у него в доме.
Время было позднее, поэтому обряд принятия в дружину решили отложить на завтра. А сегодня просто хорошо поужинать.
Поужинали хорошо. Не хуже, чем Ормульф с братьями в тот памятный вечер.
Выпили, закусили, спели десяток песен, подрались по-дружески, потискали девок и легли спать. Ярл — вместе со всеми. Вернее, с молоденькой наложницей.
Сваре Медведю, решив, что он совсем пьян (он вел себя соответственно), подложили худую некрасивую родственницу ярла, которая очень хотела родить крепкого мальчика.
Ее Сваре зарезал первой — чтоб не закричала.
Потом он убил ярла и его молоденькую наложницу. Потом, последовательно, двадцать шесть мужчин, спавших на лавках и на полу. Женщин, с которыми они спали, Сваре тоже убил. Сваре рубил всех, кто просыпался, и делал это так быстро, что те спросонья даже не успевали понять, что их убивают.
Дух медведя вселился в Сваре, поэтому он видел в темноте так же, как косолапый, обладал его силой, а быстротой даже превосходил. Так что он двигался очень быстро, а убивал еще быстрее. Так проворно, что по звукам его ударов могло показаться, что в доме ярла орудует десяток воинов. Кто-то все же успел крикнуть, что на них напали. Кто-то схватился за меч… Не спасло. Сваре продолжал убивать, люди ярла, те, что были внутри, и те, что ворвались снаружи, не видя ничего, били друг друга. Железо ни разу не задело Сваре, а если бы и задело — неважно. Он был берсерком, и железо ему было нипочем.
Так сказал Хрёрек-ярл в процессе повествования, и это заявление никто не оспаривал. Я — в том числе.
Быстрее, чем лучина догорает до половины, Сваре убил всех, кто имел несчастье оказаться в эту ночь в большом доме ярла. Кроме тех женщин и детей, что забились под лавки и спрятались в лари. Никто из них не кричал, потому что огромный и стремительный берсерк распространял вокруг такой ужас, что оставшиеся в живых попросту онемели.
Сваре Медведь отрубил убитым мужчинам головы, тратя не больше одного удара на каждый труп, затем сложил эти головы в два больших мешка и выволок из дому.
Собаки ярла забились в щели и скулили от страха. Трэли и работники, которые проснулись от шума, попытались берсерка убить, но Сваре зарубил нескольких, а остальные разбежались. Берсерк был сильнее овладевшего им духа, потому не впал в безумие и не стал гоняться за всеми подряд. Он поймал двоих и заставил их нести мешки с головами. Мешки были такими тяжелыми, что носильщики волокли их по земле.
Эти мешки по приказу Сваре погрузили на большую крепкую лодку, принадлежавшую одному из людей ярла. Еще туда погрузили бочонок с пресной водой. Пленники сели на весла, отгребли от берега и подняли парус.
Когда они отплыли так далеко, что перестали слышать вопли, раздававшиеся на берегу, Сваре Медведь почувствовал, что начинает слабеть (после битвы всякий настоящий берсерк впадает в беспамятство, и его может зарезать даже маленький ребенок), убил гребцов, опустил мешки с головами за борт, чтобы соленая вода уберегла их от порчи, лег на дно лодки и пролежал так ночь, весь следующий день и половину второй ночи. Повелители вод и ветров к нему благоволили, поэтому все это время море было тихим и лодку не прибило к берегу.