Белый Волк
Шрифт:
Маланек называл это «иллюзией неприсутствия». Разум в такие мгновения свободен и не мешает телу действовать по своему усмотрению. Пока глаза Скилганнона высматривали опасность, мысли его ушли далеко в прошлое.
Он вспоминал, как нещадно гонял его Маланек, вспоминал, в каком страхе жил город после коронации Бокрама. Солдаты вламывались в дома и уводили куда-то жителей. Об арестах вслух не говорили. Огоронники покойного короля исчезали бесследно или подвергались публичной казни на Леопардовой площади.
Люди смотрели друг на
— Лучше тебе, дружок, этого не знать.
Как-то ночью, недели три спустя после коронации, солдаты пришли и к ним. Молаира была вне себя от страха, и даже всегда спокойный Спериан стал пепельно-серым. К сидевшему в саду Скилганнону подошел офицер — его бывший соученик, золотоволосый атлет Бораниус.
— Рад тебя видеть, — встав, с полной искренностью сказал Скилганнон.
— Я тоже, — весьма прохладно ответил Бораниус, — но я здесь по государственному делу.
— Сейчас тебе подадут прохладительное. — Скилганнон сделал знак бледному Спериану, и тот с облегчением удалился. У двери в дом стали двое солдат, и Скилганнон сказал им: — Располагайтесь, пожалуйста. Стульев хватит на всех.
— Они постоят. — Сам Бораниус, однако, приподнял ножны и сел на плетеный стул. Для Скилганнона он по-прежнему оставался самым совершенным из людей.
— Ты еще занимаешься бегом, Бораниус?
— Нет, времени недостает. А ты?
— Да, — засмеялся Скилганнон, — но теперь это уже не так весело — состязаться-то не с кем. Ты вдохновлял меня, я по тебе равнялся.
— И побил меня.
— Ты тогда повредил ногу, но получить медаль было приятно, не спорю.
— Школьные медали для меня — пройденный этап, да и ты скоро о них забудешь. Какие у тебя виды на будущее?
— Буду солдатом, как мой отец.
— Отрадно слышать. Хорошие солдаты нам нужны. Хорошие и преданные. — Бораниус откинулся на спинку стула. — Времена теперь трудные, Олек. Повсюду предатели, которых приходится искоренять. Тебе такие известны?
— Откуда же мне знать? Разве предатели носят какие-то особые шапки?
— Это не предмет для шуток, Олек, Наложница короля и ее незаконная дочь до сих пор скрываются где-то. Бокрам наш король и по праву, и по крови. Всякий, кто говорит или действует против него, есть предатель.
— Я ничего подобного не слышал, — сказал Скилганнон, и ему показалось, что Бораниус едва сдерживает себя.
— А извращенец, который живет у тебя? о желудке у Скилганнона похолодело.
— Ты гость в моем доме, Бораниус. Не надо говорить плохо о моих друзьях.
— Я не гость, Олек. Я королевский офицер. Ты слышал, как Гревис высказывается против короля?
— Нет. Мы с ним не говорим о политике.
— Я
— Нет. — Спериан как раз принес им смесь яблочного и абрикосового сока в серебряных кубках, и Скилганнон спросил у него: — Где сейчас Гревис?
— У каких-то знакомых, мой господин, в северной части города.
— Когда он вернется?
— Может быть, завтра, господин, или послезавтра — он не сказал.
Скилганнон отпустил слугу и посмотрел на Бораниуса:
— Я скажу ему, когда вернется, что он тебе нужен — хотя и не вижу, чем отставной актер может быть тебе полезен.
— Посмотрим, — бросил, вставая, Бораниус. — У меня, кроме того, есть приказ на арест твоего приятеля Аскелуса.
Это поразило Скилганнона по-настоящему.
— А его за что?
— Он такой же предатель, как его отец. Отцу нынче утром вспороли живот на Леопардовой площади.
— Аскелус не предатель. — Скилганнон тоже встал. — Мы часто с ним разговаривали. Он восхищался императором Горбеном и хотел, как и я, служить в армии Бокрама. Я ни разу не слышал, чтобы он сказал что-нибудь против короля — как раз наоборот.
— Значит, он, как это ни печально, расплатится за грехи своего отца, — холодно молвил Бораниус.
Скилганнон смотрел на юношу, который так долго был его героем, и на месте красавца-атлета видел солдата, лишенного всяких чувств, кроме разве что злости. Скилганнон вспомнил то, что в свое время казалось ему незначительным, но теперь предстало вдруг в новом свете: разорванные дружеские узы, язвительные замечания, многочисленные приметы низкой души.
Раньше он смотрел на Бораниуса сквозь золотую дымку обожания, теперь она развеялась. Бораниус наслаждался тем, что получил власть над чужой жизнью и смертью. В сердце Скилганнона вспыхнул гнев, но он подавил его и улыбнулся:
— Мне еще многому предстоит научиться, дружище. Спасибо, что выбрал время заглянуть ко мне.
Бораниус с усмешкой хлопнул его по плечу.
— Когда получишь свои бумаги — помни, что они должны подтвердить твой статус, — приходи ко мне. Я найду тебе место в моем полку.
— Ты оказываешь мне великую честь.
Скилганнон проводил Бораниуса и его солдат до парадной двери и дождался, пока они уедут.
— Я уж думал, нас всех арестуют, — с глубоким вздохом облегчения сказал Спериан.
— Это не человек, а ядовитый гад, — процедил Скилганнон.
— Твой отец был того же мнения. Он всегда недолюбливал эту семейку.
— Сможешь ты завтра передать весточку Гревису?
— Да.
— Скажи, пусть пока не приходит домой. Ступай через рыночную площадь. Завтра базарный день. Там будут сотни народу, и ты сумеешь уйти незамеченным.
— Ты думаешь, за мной будут следить?
— Очень возможно.
— Глаза могут меня подвести. Я не мастер в таких делах, Олек.
— Да, конечно. Экий я дурак. Я сам пойду. При этих словах Спериан еще пуще заволновался.