Белый Z на лобовой броне
Шрифт:
Легенда у него, к слову, по нынешним временам была железобетонная. Либеральный журналист из России, представитель микроскопической газетки. К слову, самой настоящей, официально зарегистрированной. И не закрытой лишь в силу своей ничтожности. А на самом деле потому, что она тесно, хотя и неофициально, сотрудничала с властями. Проще говоря, ее главред стучал, как тот дятел, и потому имел регулярное негласное финансирование.
Ну, и для обеспечения легенд в операциях вроде нынешней газета подходила идеально. И никого не удивит появление на Украине ее корреспондента, как раз перед случившейся заварухой решившего воспользоваться служебным положением и рвануть от страшной ФСБ в Европу. Рванул лихо, да вот застрял на Украине. И теперь, соответственно, был крайне озабочен собственным выживанием. Это объясняло все. И незнание местного суржика, который почему-то упорно называют языком. И плохое ориентирование в реалиях. И собственно поведение: в этих краях упорно ходили слухи, что предателей русские втихаря расстреливают на месте.
Официальная профессия (по легенде, оставленная ради торжества демократии) тоже соответствовала. Интеллигент, блин. Хорошо еще бороду не заставили отрастить для полноты соответствия образу. И то, как подозревал Третьяков, исключительно ввиду недостатка времени на достаточно медленный процесс.
В общем, испуганный дурачок, мечущийся как заяц и отчаянно всех боящийся. Что в условиях отсутствия нормальной линии фронта, когда все перемешалось, вполне оправдано. Такого можно презирать, но сложно подозревать. И уж точно вряд ли его будут опасаться.
Машина тоже соответствовала легенде. «Нива» – пройдет где угодно, однако и сама марка, и общая потрепанность авто как бы намекают: брать у его хозяина особо нечего. А тот факт, что машина технически в идеальном состоянии, в глаза не бросается. На дорогах любой страны постсоветского пространства таких автомобилей до сих пор бегают сотни.
Выползала она, кстати, с трудом – движок все же слабоват. Но на песчаный пляж, изрядно подзаваленный каменюками размером с грузовик, где сесть проще простого, ее предусмотрительно не выгоняли, а остальное… Цепляясь за землю всеми колесами, она упорно взяла штурмом и крутой подъем, и убитый в хлам проселок и лишь перед асфальтом остановилась.
Не потому, что он ей противопоказан, а просто Виталий посмотрел на часы и решил, что в два часа ночи устраивать турне как минимум недальновидно. Все же какая-никакая, а война. Пальнет какой-нибудь дятел с перепугу – и все, объясняй святому Петру, что у тебя на Земле дела не сделаны и дома семеро по лавкам, и вообще, это не твоя вина, а «хероя» АТО, зашуганного русскими вертолетчиками и палящего во все подряд. Интересно, покрутит хранитель ключей от рая пальцем у виска или просто рассмеется?
Расположился на ночлег Виталий в небольшой роще, метрах в трехстах от дороги. Так, на всякий случай и во избежание. Да и потом, очень уж ее удачно фары высветили. Спать он умел в любых условиях – спасибо бурному прошлому, научившему использовать для отдыха любую свободную минуту. Опять же, и к чуткости сна он привык тогда же, но сейчас это не пригодилось: до утра его беспокоил только ветер, периодически начинающий шуметь ветвями деревьев.
А вот шум с дороги разбудил его сразу же, и началось это безобразие с первыми лучами солнца. Наскоро перекусив, Виталий некоторое время наблюдал за дорогой и с каждой минутой все больше убеждался: то, что здесь творилось, весьма отличалось от виденного им ранее. Вопят о войне, но странная она какая-то.
Вообще, о том, что здесь, в общем-то, стреляют, напоминал пока что лишь качественно обгоревший, покрытый копотью остов бронетранспортера. В бинокль удалось рассмотреть только пробоину в борту. Похоже, чем-то ударили с вертолета, вряд ли специально ради выстрела сюда заполз какой-нибудь шахтер с Донбасса. Им наверняка хватает целей поближе, а вот вертолет каким-нибудь ветром занести могло вполне. Учитывая, что с ПВО у местных дело обстояло откровенно паршиво, почему бы и нет.
Бронетранспортер, кстати, выглядел непривычно. Чувствовалась советская школа, в чем-то передовая, в чем-то примитивная, но в целом адекватная. Третьякову за свою жизнь пришлось намотать немало километров почти на всех моделях техники, применявшихся родной армией, и потому он мог уверенно сказать: сей обгоревший гроб создан на советском заделе, но не в России.
Это было различимо даже несмотря на обвес из металлических решеток, сильно размывающий для глаза очертания машины. И лишь покопавшись в памяти, Виталий понял: перед ним БТР-4, довольно убогая попытка местных инженеров создать хоть сколь-либо конкурентоспособную бронетехнику.
Итак, жертва войны имелась в одном экземпляре, зато гражданских автомобилей туда-сюда сновало множество. Наверняка в дни минувшие, до того, как началось веселье, их было еще больше, но и сейчас количество впечатляло.
Третьяков, наблюдая за дорогой, несколько раз аж сплюнул со злости. Нет, ну это надо же быть такими дураками. Прямо как русские в девяностых. Только вот в России, хлебнув тогда горя, заимели прививку от доверчивости. Здесь же…
На дороге сплошь иномарки, и не из дешевых. Плохо жили, б… Помайданить решили. В результате куча трупов и море крови.
Не то чтобы эта кровь сильно волновала самого Виталия, все же государство чужое. В отличие от многих соотечественников, он хоть родился и в СССР, но на Украине тогда не бывал. Разве что в Крыму, но административное отношение полуострова к Украине выглядело формальным даже тогда. Соответственно, никаких хороших (да и вообще никаких) воспоминаний об этих местах у Виталия не было. Родных здесь тоже не наблюдалось.
Так что страна кругом чужая, и здешние трупы тоже нервную систему не напрягали. Но вот последствия их внутренних терок для его собственной страны и его собственного кармана (рубль-то еще в четырнадцатом году просел вдвое) вызывали к скакуасам жесткую неприязнь.
Однако эмоции эмоциями, а дело прежде всего. Машин чуть больше чем до хрена, правда, едут все довольно медленно. На дороге с таким движением его «Нива» растворится как сахар в кипятке. А потому завтрак, благо морская болезнь осталась там, на катере (будем надеяться, что она там не будет сидеть без работы и прилипнет к Иванову), и вперед, навстречу свершениям!
Вперед – это хорошо, это правильно. Вот только какой вариант маршрута выбрать? Основным его командование считало одесский вариант. Чем-то он им нравился. А может, просто у кого-то ассоциации с этим городом положительные имелись, кто знает. Только ведь не им рисковать, а потому окончательный выбор оставался за Третьяковым. И у него на то, куда направить стопы, имелись собственные мысли.
Одесса… Ехать туда не хотелось категорически. Во-первых, Виталий не любил одесситов, считая их понторезами. Во-вторых, сомневался, что нынешние жители этого города могут оказаться перспективны. Их деды-прадеды годами в катакомбах сидели да немцев резали, и ничего с ними фрицы сделать не смогли, а нынешних шуганули – они и разбежались. Ну и в-третьих, большой город, мощный порт – лакомая цель для военных при любых раскладах.