Белый замок
Шрифт:
Теперь розы опять были только рисунком на обоях. Ни один даже самый крохотный бутончик не свисал больше со стены.
— Здесь ничего не изменилось, — сказала Лелия. Она вдруг нагнулась к странному колесу, что лежало на полу.
— Что это? — спросил Эльм.
— Прялка.
— Для чего она?
— Чтобы прясть шерсть.
Эльм вдруг услышал песню из далекого прошлого:
Пряди, моя прялка, крутисьЭти слова Эльм произнес вслух. Лелия пристально наблюдала за ним.
— Эй! Кто там поет в башне, отзовись! — сказала она. Когда-то, давно, точно так же спросил и Эльм.
Лелия поставила прялку, села на скамью, которой он сперва не заметил, и колесо закрутилось. Эльм узнал этот звук.
— Но где же мое веретено? — спросила Лелия.
Эльм нашел его под кроватью.
— Ты могла бы проспать сто лет, — сказал он, отдавая ей веретено.
— А я не хотела спать сто лет…
— Теперь я тебя узнал. Я видел тебя два раза.
— Не два, а три, — поправила она.
— Три?
— Да. Но первый раз ты помнить не можешь. Ты был тогда еще очень маленький. В солнечной комнате…
Эльма охватило волнение. Он сел рядом с Лелией.
— Ты знаешь эту комнату? — спросил он. — Помнишь, там пахло земляникой и нагретой солнцем землей? Помнишь белые занавески, которые шевелились от ветра? И голоса в саду? Ты знаешь, кто там играл и о чем они говорили?
Лелия сжалась и сделалась совсем маленькой.
— Знаю, но лучше не думать об этом. — Она встала.
— А песню помнишь? Помнишь, как там было хорошо?
Ему хотелось, чтобы Лелия рассказала ему о прошлом, но она стояла к нему спиной и водила по стене руками.
— Кто ты?
— Лелия. Я ведь уже сказала.
Под ее руками бутоны оживали, выступали из стен и раскрывались. Несколько стеблей свесились с потолка, на них появились листья, они тихонько покачивались от ветра, которого Эльм не чувствовал.
Постепенно круглая комната заполнилась розами. Они обвили ножки стола и подсвечники, что стояли на нем. Бутоны закрыли кровать, листья затянули стены, словно зеленая кисея.
— Как это у тебя получилось? — прошептал он.
— Они сами выросли. Я тут ни при чем.
Эльм осторожно просунул руки сквозь листья, но стены под ними не было.
— Королева тоже так делала, — сказал он.
— Правда? — Лелия быстро обернулась к нему.
Он кивнул.
— Это она открыла здесь окно.
— Она?
— Да, я сам видел.
— Неужели это Королева открыла мое окно?..
— Да, и она пела ту же песню, которую пела мне в солнечной комнате.
— И у нее тоже росли розы? — с удивлением спросила Лелия.
— Да. И еще она звала тебя, — тихо сказал Эльм.
Лелия сделалась серьезной.
— Королева высунулась из окна и кричала: Лелия! Лелия!
Роз в комнате было уже столько, что они почти не пропускали внутрь солнечный свет.
— Да, она высунулась из окна и звала тебя… И Люсэ.
— Ты его помнишь?
— Нет. Кто он?
— Лелия, Люсэ и Эльм, — сказала она.
Эльм заплакал.
— Нет, Королева звала только тебя и Люсэ. — Он всхлипнул. — Меня она забыла.
— И все равно нас трое — Лелия, Люсэ и Эльм. — Лелия вытерла ему слезы.
— Я рад, что ты пришла.
— Я тоже рада, что вернулась, — сказала она. — Тогда я убежала, теперь вернулась. Но уходить и приходить я буду, когда мне хочется.
— А твоя стеклянная туфелька?
— Мне она больше не нужна. Когда-то я думала, что нельзя жить без стеклянных туфелек, но потом поняла, что они только жмут ноги.
— Лелия, — шепотом произнес он.
— Неужели Королева звала меня? И открыла мое окно? Значит, она верила, что я вернусь!
Теперь заплакала Лелия. Эльм обнял ее и не отпустил до тех пор, пока она не перестала плакать.
38
В ту ночь Эльму снились тревожные сны. Снились розы, заполнившие Бескрайний сад. И все время его кто-то звал.
— Люсэ! — Эльма разбудил собственный крик, спросонья он ничего не мог понять.
В замке слышался шорох, шелест, вздохи, поскрипывание, они то затихали, то усиливались, совсем как порывы осеннего ветра.
Эльм плотнее закутался в одеяло, и странные сны снова завладели им. Кто-то нежно погладил его по щеке. Эта ласка напомнила ему то дуновение, которое вывело его на верный путь, когда он однажды заблудился в Белом замке. Он тут же проснулся.
— Это ты, Люсэ? — Эльм сел в кровати.
Синеватая тень скользнула к двери. Эльм встал и пошел за тенью. Они долго шли по петляющим коридорам и поднимались по винтовым лестницам.
Неожиданно на Эльма подул свежий ветер, как будто он стоял под открытым небом. Он поднял руку, пытаясь дотянуться до потолка, но потолка не было. Он хотел потрогать стены, но стен тоже не было.
Тогда он стал ощупывать ступеньку за ступенькой. Лестница обрывалась у него над головой. Ступеньки крошились под руками.
Эльм находился в западном крыле замка, сюда он попал впервые. Непонятный шорох перерос в грохот, который постепенно замер вдали.