Белый замок
Шрифт:
Королева и Эльм побежали за ним. Король смотрел вверх, однако снизу потолок был не виден. Король выпрямился во весь рост и казался еще выше, чем был. Тени скользнули по полу и, как верные псы, улеглись у его ног.
В холле стало темнее, теперь он был похож на пещеру. От Короля исходил ледяной холод, в голосе слышался отзвук тысячелетнего эха пещеры.
— Дневные розы! Ночные розы! Приказываю вам покинуть мой замок! Днем меня здесь нет, однако ночь принадлежит мне! Я велю ей, и она принесет сюда лёд самых холодных морей, снег самых морозных
Он возвысил голос. Тени ползали вокруг него и извивались, точно он стегал их кнутом.
— Каждая роза увянет! Каждый бутон умрет! Каждый побег засохнет! Немедленно и навсегда! — заклинал Король.
В раскатах его голоса слышался гул обвала, и эхо от него пролетало по всем залам замка.
Голос Короля срывал бутоны со стеблей. Слова, словно град, били листья.
С потолка посыпались мертвые розы, летели превратившиеся в льдинки бутоны, кружились обожженные морозом листья.
Король погрозил потолку кулаками, а потом повернулся и быстро вышел из замка.
Королева окаменела и не двигалась с места.
Эльм зажал уши руками, закрыл глаза. Он не мог слушать, как голос Короля убивает розы. Не хотел видеть Короля в пещере Тысячелетнего тролля.
40
Утром Эльм проснулся от холода. Изо рта у него шел пар, стены в комнате были ли покрыты инеем. Эльм испугался: неужели за одну ночь наступила зима? Он прыгнул с кровати, но пол оказался таким холодным, что он тут же снова забрался обратно. В то утро он оделся под одеялом и обулся прежде, чем подбежал к окну.
Окна замерзли, ему пришлось подышать на стекло, чтобы оттаяла маленькая дырочка.
В саду было лето.
Эльм вспомнил проклятие Короля. Вот, значит, как оно подействовало!
Ему было приятно выйти из замка. Солнце стояло в зените. Король уже давно ушел в страну Ни-Ни. Королева подметала Главный холл. Пол был усыпан мертвыми цветами, бутонами и сморщенными листьями. Королева заполняла ими большие ведра и выносила их в сад.
Потом она подожгла их. Розоватый дым, клубясь, устремился в небо, он издавал сладкий и горький запах.
Королева выглядела усталой. Казалось, она страдает, глядя, как бутоны лопаются в огне и пурпур роз смешивается с пламенем.
Тепло медленно возвращалось в замок. Иней на стенах растаял. Лед на стеклах потек ручейками.
Эльм вызвался помочь Королеве. Она молча поблагодарила его. Они работали долго. Мальчик все время поглядывал, не покажется ли поблизости Лелия, но ее не было. Должно быть, она увидела, что они заняты, и ушла, чтобы не мешать им.
Эльм думал о том, что случилось вчера. Неужели они с Королевой действительно танцевали и смеялись в розовом водовороте?
Сегодня Королева была такая же, как обычно, и ни словом не обмолвилась о случившемся. Вчера он назвал ее мамой. Это было такое теплое слово, но сегодня она опять была только Королевой.
Королева осталась следить за костром, а Эльм тем временем пошел в Золотой зал. Как
Снова и снова повторял он свои заклинания:
— Лелия, я хочу посмотреть, как сегодня выглядит площадка перед твоей комнатой. Может быть, розам нужно помочь? Лелия, я хочу им помочь, потому что люблю тебя… Королева, умоляю тебя, открой мне эту стену…
В стене что-то пискнуло, скрипнуло и на Эльма хлынул такой ледяной воздух, что у него перехватило дыхание.
Он осторожно пролез в отверстие.
При виде винтовой лестницы у него на глазах навернулись слезы. Ни розового колодца, ни розовой крыши больше не существовало.
На перилах висели погибшие от холода розы. На лестнице валялись раздавленные бутоны. Побеги потемнели и сморщились. Побитые морозом листья время от времени срывались со стеблей и, кружась, падали вниз.
«Все пропало», — думал Эльм. — Неужели это Король произнес вчера те страшные слова.
То был не его голос, то был голос Тысячелетнего тролля из видения, что когда-то золотая птичка показала Эльму.
Он наклонился, чтобы поднять бутон и с удивлением заметил на почерневших ветках новые побеги. Зеленые листочки распускались и росли прямо у него на глазах.
Появлялись новые бутоны и новые листья. Потом на лестницу хлынуло тепло и бутоны раскрылись.
Неужели солнце уже успело так нагреть медную крышу? Но тут до Эльма донеслась песня, он отчетливо слышал каждое слово:
… мир ведь так велик, больше, чем ты можешь охватить мечтой. Так мечтай, что ты за стену проник, сердце в сказку жизни рвется хоть на миг.Песня текла бесконечно.
Вернулся и ветерок, всегда живший в этих розах. Вместе с песней он прогнал из тайного хода остатки стужи.
Эльм спустился в Золотой зал, стена за ним сомкнулась. Здесь песня звучала громче. В Главном холле Королева убирала последние листья. Напевая, она смела сор с каменных ступеней и отнесла охапку роз к костру.
Песня Королевы возвращала уцелевшим стеблям живительные соки.
Изгоняла из листьев мороз и согревала их.
Раздувала в бутонах жар.
Возвращала цветам жизнь.
Эльм долго смотрел на Королеву. Она пела и плакала. Такой она нравилась ему больше всего, но он не мог заставить себя подойти к ней.
Он побрел прочь от Белого замка, и песня Королевы долго звучала у него в ушах.
Эльм шел к золотисто-медвяному дереву. Один раз он оглянулся, и замок поразил его своей красотой. Он совершенно преобразился от песни Королевы. Розы ожили и тянулись к солнцу. Они карабкались вверх по крутым медным крышам и стремились оплести весь замок.