Бенефис для убийцы
Шрифт:
– Угу! – пробубнил Вица, согласно кивнув на замечание.
Беспредел, творившийся в его тарелке, вывел из равновесия даже Егора Петровича. Старик напрочь забыл про любимый компот и, уходя, не задвинул за собой стул.
Когда супруги вышли из зала, Гоша внезапно перестал жевать. Улыбка самодовольства от одержанной победы блуждала на его пухлых щеках.
– Слушай, Станислав, башка что-то трещит – не могу просто! Надо полечиться!
«Еще один, кому изменило здоровье!» – отметил Широков. Вслух же он сказал:
– Извини,
– Да я не об этом! – глазки Гоши, по обыкновению, изучали верх противоположной стены, а палец выразительно щелкнул по горлу.
– И этого нет…
– Опять не понял! Дай взаймы до вечера!
Среди жильцов корпуса ходили слухи о вечных затруднениях материального порядка, испытываемых Вицей. У половины соседей он уже настрелял по мелочам, обещая клятвенно вернуть долги после получения денежного перевода из дома. Последний, скорее всего, являлся мифом, но все же грел души кредиторов хоть маленькой надеждой.
– Перевод ждешь?– машинально спросил Станислав, доставая кошелек и мысленно прощаясь с деньгами, – отказывать в таких ситуациях он не умел.
– Ага, перевод!!– радостно подтвердил Гоша, еще шире улыбаясь. – Золотая рыбка на хвосте принесет!
– Я серьезно!
– И я – серьезно!
Лицо Бицы стало сосредоточенным, а сам он доверительно склонился к собеседнику, вперив в него взгляд, чем вызвал у того состояние, близкое к шоку.
– Сказал же, вечером верну… Только рыбку золотую подою!
Гоша цепко схватил деньги и, прихватив остатки хлеба с тарелки, поспешил к выходу.
Широков инстинктивно повернулся и успел заметить в дверях обеденного зала Диму с Женей, поджидавших добытчика. По красным лицам им тоже можно было легко поставить диагноз.
– Чего это Гоша поскакал, как заяц? – поинтересовался Медведев, сидевший на лавочке напротив крыльца столовой. – И два наших бухарика пулей понеслись с ним?
– Лечиться побежали!
– Лечиться? А-а-а, в этом смысле… – дошло до Вани. – Постой, но я до сих пор не замечал у Гоши страсти к спиртному!
– Все – течет, все – изменяется.
– Любопытно… Хотя. Так, наверное, и спиваются мужики…
– Во всем, Ванечка, солнышко виновато!
– Как так?
Широков не ответил и увлек товарища на ближайшую аллейку, намереваясь прогуляться. Медведев выслушал про перебои со здоровьем у общих знакомых и прочел довольно обстоятельную лекцию о влиянии климатических условий на жизнедеятельность человеческого организма, выказав в этом вопросе недюжинные познания. Так мужчины забрели в самых дальний угол парка, где на растительности не было заметно следов заботливой руки человека, а асфальтовые дорожки заменили посыпанные тертым кирпичом тропинки. Отдыхающие, как видно, заглядывали сюда редко. Тем неожиданнее выглядело появление прямо из кустарника Малина, загородившего дорогу. Вид у Степы был растерянный.
«Еще один любитель шастать по кустам», – подумал Широков, имея в виду побег Виктора. Одновременно, краем глаза он заметил укромную скамью в гуще зарослей и удаляющийся силуэт женщины. Определить, кто это, Станислав не успел, но фигура, скрывшаяся за деревьями, показалась очень знакомой.
– Ну и напугали вы нас! – воскликнул Степа, пытаясь за показной жизнерадостностью скрыть неуверенность. – Лина, вот, даже убежала.
Пока воспитанный Медведев рассыпался в извинениях, Широков сделал вывод, что врать Малин без подготовки не умеет.
«Ясно, как Божий день, что это – не Овечкина Но, тогда, что сие означает?»
Очень хотелось задать вопрос вслух и посмотреть на реакцию Степана, но пришлось сдержаться,– в конце концов, какое ему дело?
Тем временем Малин быстренько ретировался, оставив на память о себе стойкий запах дорогого одеколона.
Медведев также правильно просчитал ситуацию и теперь его распирала куча вопросов. Но Широков, сам не зная верных ответов, пресек бесполезный разговор и предложил с большей пользой провести время: посмотреть городские достопримечательности и пошататься по магазинам.
Экскурсия по городу на самом деле принесла немало приятных впечатлений. Удовлетворила она и меркантильные интересы туристов. Широков купил жене оригинальную кофточку с народным орнаментом, духи и пару книжек, коммерческие цены на которые здесь были ниже, чем дома. Себе приобрел очередную модную рубашку – к ним он испытывал настоящую страсть. Ваня же разжился парой новых трусов, причем сделал это опрометчиво, так как всю обратную дорогу был вынужден выслушивать шуточки попутчика. Правда, набор красивых салфеток – подарок маме – в немалой степени заглушал боль душевных ран.
Ужин в столовой давно закончился. Но Станислав, пользуясь своим неизменным успехом у женщин бальзаковского возраста, сумел уговорить казавшуюся неприступной официантку: на голодный желудок остывшая каша и прохладный чай прошли на ура.
Сытые и довольные, Широков с Медведевым важно прошествовали к себе наверх мимо сидящих у телевизора соседей, бережно прижимая к груди свертки с покупками.
Только Ваня собрался примерить обнову, как в дверь осторожно постучали. Широков нахально крикнул «Войдите!», и Ваня едва успел натянуть брюки.
Надя сделала пару шагов и остановилась, смущенно улыбаясь и разглядывая хозяев.
– Просим, проходите!– радушно пригласил Станислав. – Ванечка намеревался опробовать новое приобретение, а вы его вспугнули!
– Может быть, я помешала и…
– Не обращайте внимания, Надя, на этого болтуна!
Медведев бочком присел на кровать, пряча покупку под подушку. Одновременно он одарил насмешника парочкой убийственных взглядов.
– Проходите же, Надя! – взмолился Широков. – А то Медведев испепелит меня через две минуты праведным огнем, бушующим в его глазах, видите?