Бенефис двойников, или Хроника неудавшейся провокации
Шрифт:
– Алкоголик, не алкоголик, а лещей каждый день во-о-от таких носит, Митька широко развел руки.
– А у нас не берет, - вздохнул Алексей.
– Не берет, - подтвердил Митька.
– Ох, опять от мамки влетит...
– Это точно, - снова вздохнул Алексей.
Вдалеке послышался шум моторки.
– Ох, Митька!
– всполошился Козлов-старший.
– Рыбнадзор шпарит! Тащи якорь живее!
– Да где же он, папка?
– Как где? На корме, конечно!
– Так на корме же ты сидишь!
– Ах, черт!
Моторка тем временем
– Ну, влипли мы, Митька!
– проговорил Алексей и покраснел, как школьник.
– Как пить дать, штраф платить придется. Кидай удочки в воду, потом новые вырежем.
Они бросили удочки, течение лениво потащило их прочь.
– Мы загораем,- шепнул старший Козлов сыну.
– Сними хотя бы куртку, балбес!
Моторка, сделав полукруг, остановилась метрах в десяти. Мотор дважды чихнул и умолк. В "мотористе" Козлов-старший узнал сельского оперуполномоченного Цикина, видел его пару раз на собрании садоводов-пайщиков, человека близорукого и недалекого, дослуживающего последний год до пенсии. И ранее не претендовавший на роль элеганта, Цикин сейчас имел вид загнанной лошади Пржевальского: невысокого роста, со сбившейся на сторону фуражкой, с запотевшими толстыми стеклами очков.
– Товарищ капитан Козлов?
– обратился он к Митьке.
– Не-е, - протянул Митька, - я еще маленький.
Цикин испуганно снял очки, отчего перестал что-либо видеть вообще.
– Ну я капитан Козлов, - Алексей раздраженно помахал перед носом уполномоченного панамой.
– Я это, Цикин, я, можешь не сомневаться. Что у тебя стряслось?
Оперуполномоченный наконец совладал с очками и, разглядев Козлова, радостно закричал:
– Здравия желаю, товарищ капитан!
– Привет, - буркнул тот.
– Это все?
– Никак нет, товарищ капитан!
– продолжал орать Цикин.
– Там за вами машина из Москвы пришла, велено срочно вас разыскать.
– Так я и знал, - сплюнул с досады Алексей.
– Мало того, что отпуск в октябре, так и то спокойно отгулять не дадут!
– Виноват, - вытянул шею Цикин, - это вы мне?
– Расслабся, Цикин, - посоветовал капитан.
– Ты уже выполнил задание.
– Есть, товарищ капитан!
– обрадовался оперуполномоченный и, виновато улыбаясь, добавил: - С ног сбился вас разыскивая. Весь Ильмень избороздил, месячную норму бензина извел...
– Ты б еще в Карское море заплыл, - проворчал Алексей.
– Ну что, Митька, греби домой.
Через два часа новенькая черная "Волга" бесшумно неслась по московскому шоссе. Сидевший на заднем сиденьи капитан Козлов хмуро глядел на пролетавшие за стеклом поля.
* * *
Москва. Комитет Государственной безопасности. Лубянка. 18 октября. 16-20. Кабинет замначальника по контрразведке полковника Семинарда.
Простая мебель, несколько телефонов и коммутатор на столе. В правом углу - потрет Ленина, в левом - Дзержинского, посередине - Рихарда Зорге. В кабинете - полковник Семинард и капитан Козлов.
– Я только что от генерала, - начал без всякого вступления Семинард.
– Он в очень скверном настроении.
– Я тоже, - признался Козлов.
– Неужели во всем Управлении не нашлось никого, кроме меня?
– Дело чрезвычайной важности, - пояснил Семинард.
– Генерал лично настоял, чтобы оно было поручено вам. Кстати, он сам только вчера прилетел из Варловых Карлов*.
– Вы меня заинтриговали, - смягчился капитан.
– Если уж генерал оставил целебный пляж золотых песков, то дело и впрямь нешутейное.
– То-то и оно, - кивнул Семинард.
– Дело, как говориться, не для печати.
С этими словами он достал из стола черную магнитофонную кассету и повертел ее в руках:
– Я вам сейчас поставлю одну очень интересную пленочку, вы ее внимательно послушайте, а потом скажете, что вы об этом думаете.
Полковник вставил кассету в магнитофон на столе, нажал клавишу "пуск".
"Ай уоз бо-он фо ло-овинг ю, бэйби..." - понеслось из динамика под нестройные гитарные рифы.
– Я рожден, чтобы любить тебя, крошка, - перевел Козлов.
– Группа "Кисс", запрещена к прослушиванию в Союзе в 1981 году, и совершенно справедливо запрещена, тут и думать нечего.
Семинард судорожно надавил на "стоп".
– Извините, - покраснел он.
– Это не та кассета.
– Он порылся в ящике стола.
– Вот та, хотя...
– он смутился окончательно.
– Не могу утверждать...
Пока полковник менял кассету, капитан обратил внимание на то, какие печальные глаза у Рихарда Зорге на портрете. А ведь говорят, что он был очень веселым человеком, любил ходить в цирк и смотреть кинокомедию "Свинарка и пастух"...
"Какого черта! К чему весь этот маскарад?!" - раздалась вдруг английская брань, и Козлов удивленно приподнял брови. Однако Семинард остановил его жестом руки:
– Слушайте дальше, это как раз то, что нам нужно.
Козлов стал слушать, и чем дальше он слушал, тем сильнее шевелились у него на голове волосы. Пленка, записанная в далекой Северной Каролине, хотя и уступала по качеству отечественной, но слова можно было разобрать все. Когда запись окончилась и сработал "автостоп", Козлов долго еще не мог прийти в себя и все ходил из угла в угол по кабинету, незаметно для себя переходя на строевой шаг. Услышанное никак не могло уложиться у него в голове.
– Откуда это у вас?
– спросил он наконец.
– Евлампий* прислал, - сообщил Семинард.
– Он нашел это в Майами, штат Флорида, в бачке для мусора около отеля "Хилтон". Кассета лежала в кармане старых ковбойских брюк.
– Невероятно, невероятно!
– повторял Козлов, не пересатвая ходить по кабинету.
– Такой материал! Кто бы мог подумать!
И вдруг он замер, как вкопанный, сраженный внезапной мыслью:
– Это что же получается, что наши люди исследуют все помойки Америки?