Бенефис дьявола

Чарков Дмитрий

А ещё вспомнила она про эту забавную картинку в новом телефоне Глеба – он явно растерялся, сам не ожидал такого эффекта, и это было заметно по его выражению лица, и она позволила себе немного его подразнить: он симпатично выглядел сегодня вечером, необычно… да, необычно как-то, но необычно – приятно; но это не относилось к теме, и она не стала распространяться об этом эпизоде вслух.

– Может, на вас кто-то смотрел как-то по-особенному?

– На женщин всегда смотрят совсем не так, как на мужчин, уж поверьте.

– Н-да. Но, может, на вашего

спутника? Не было каких-нибудь конфликтов?

– Нет, ничего такого не было. Борис очень спокойный, уравновешенный. Поэтому для меня вдвойне шок, что кто-то мог… вот так… с ним поступить.

– Скажите, а кому было еще известно, что у вас забронирована сауна?

Вероника на мгновение задумалась. Платила она с его карточки, и, если сейчас сказать, что заказ дела она, то возникнет еще куча дополнительных вопросов, поэтому она ответила так:

– Не знаю даже: мне он об этом сказал только в конце вечера. Я так поняла, что он сделал бронь по телефону еще днём. Хотя не думаю, что Борис мог распространяться на этот счет с кем-то: он директор компании, и на работе у него друзей, в общем-то, нет, он всегда всех держит на расстоянии – с кем и зачем ему было делиться таким событием? Вовсе и не праздник, и не рождение ребёнка.

– Но кто-то всё-таки ворвался в сауну и избил его. Или, может, охотились за вами, вам не приходила в голову такая мысль?

– За мной? Охотились? Я вас умоляю: подонков в наше время, конечно, полным полно, но, мне кажется, можно всегда найти более верный и безопасный способ для изнасилования.

– У него были неприятности на работе?

– Со мной он про работу почти не разговаривал: считал, что его проблемы не для моего... уровня. А я похожа на дуру?

– Не переживайте: я тоже не считаю, что его рода проблемы… моего уровня, просто каждый хорош на своём месте.

– Вот я и догадываюсь, в каком месте хороша я.

Милиционер пропустил эту реплику мимо ушей. Хотя, вероятно, был согласен с её сутью.

– А он, случайно, не ревнив?

Вероника пожала плечами:

– В меру. Меня, по крайней мере, не выматывал, как, знаете, бывают отеллы. Так, полушутя спросит, с кем это ты там по часу на телефоне висишь. С ним всё будет в порядке? – вдруг добавила, она, глядя на него вопрошающе.

Он помолчал и ответил:

– Судя по всему, его состояние серьёзное. Я бы даже сказал, тяжелое. Нужно надеяться, что всё обойдется. Завтра врачи скажут что-то более определенное.

– Мне страшно. Как же так – взять избить человека, так жестоко и бессмысленно…

– К сожалению, это не единичный подобный случай: нам приходится сталкиваться с этим почти ежедневно. Люди стали обозленными в последнее время, и в основном молодёжь, которой заняться нечем. Это и пугает, многие просто не могут объяснить природу своих поступков: зачем ударил? – не знаю, не понравился; зачем изнасиловал? – захотелось. Вот так элементарно просто: захотелось – ударил, захотелось – украл, захотелось – изнасиловал.

– Но почему?!

– У них – у

вас – зачастую нет альтернативы: насмотрятся пивной рекламы, зальют в себя гекалитры, а что такое хорошо и что такое плохо – про это им в детстве, видимо, не рассказывали: книжек про зайку, которого бросила хозяйка, уже не было. Родители были заняты только тем, что пытались выжить в девяностых, и винить-то особо даже некого – просто потерянное поколение, лет двадцать ещё эта перестройка аукаться будет. Всё же давайте вернемся к нашей теме… Я понимаю, что вам тяжело, но еще один момент уточним: из сауны два выхода, и вы говорите, что сразу бросились к администратору.

Вероника устало вздохнула и откинула привычным жестом прядь светлых волос, сбившуюся на глаза, и запахнула потуже пальто на груди, при этом оголив ноги выше колен.

– Да, но там было закрыто и никого не было.

– Затем?

– Я вроде как долбилась, стучала, пока не поняла, что нужно бежать через выход в гостиницу, в холл. А я была совершенно раздетая – как вылетела из сауны, так и была… голая. Вот, метнулась в прихожую, сорвала пальто с вешалки, надела на бегу и…

– Вы видели, что происходило в комнате отдыха?

– Нет, там было темно, да я, в общем-то, просто протянула руку за пальто… я боялась.

– Так, понятно, и что в холле гостиницы?

– Подбежала к администратору, пыталась объяснить ей, чтобы срочно вызвали охрану или милицию. Они меня, по-моему, за проститутку приняли, клуши: смотрят так насмешливо, мол, не заплатил, что ли. Потом подошел дядечка такой седой весь – охранник. Пойдем, говорит, посмотрим, что там стряслось. Я сказала, не пойду, боюсь. Он спустился в сауну, а через минуту сам вылетает белый как снег, кричит, вызывайте патрульных. Эти клуши тогда только и засуетились, вам позвонили.

– Я разговаривал с охранником: когда он вошел, ваш друг уже… был один. Значит, преступник вышел через заднюю дверь, и вошел также. А почему, собственно, вы не заперлись?

– В том-то и дело, что я сама проверяла дверь, когда мы раздевались, и сама повернула ключ в замке. А когда выбегала, мне тоже пришлось повернуть в замке ключ: дверь была заперта изнутри, будто этот псих аккуратненько так запер за собой… чтоб не дуло, наверно.

– Да, странный псих. Очень странный.

– Вы знаете, я устала, больше не могу… Просто не в состоянии. Отвезите меня, пожалуйста, домой.

Её собеседник задумчиво посмотрел на неё. Ему не хотелось её отпускать сейчас, когда ещё можно было что-то выудить по свежим впечатлениям и переживаниям свидетеля. С другой стороны, он видел, в каком состоянии она находилась и, учитывая пережитый шок, сейчас от их беседы было бы мало проку.

– Ещё один вопрос: у вас нет знакомых по прозвищу Дэвил или 666-рус?

– Впервые слышу.

Он помолчал, потом решил:

– Хорошо, но завтра – или, вернее, уже сегодня – вы должны будете подойти к нам и расписаться в показаниях, я их к утру уже оформлю, адрес я вам сейчас напишу.