Беовульф (Сборник)
Шрифт:
Развернулся, насадил двоих данов на когти, отбросил. Увидел Гуннлафа, попытавшегося вонзить клинок в бедро твари, взмахнул лапой. Гуннлаф увернулся чудом, огромный палец монстра коснулся его волос. Отвлекся на четверых дружинных с пиками – двоих затоптал, третий могучим пинком был выброшен через пролом в стене.
Четвертый растерялся, на миг замешкался и был разметан в клочья: Грендель взмахнул «руками», острейшие черные лезвия когтей сошлись будто ножницы, превратив человека в окровавленные части плоти, ткани
Чудище отступило назад, желая осмотреться, своротило кладку круглого очага. На пол водопадом посыпались раскаленные угли, сухое дерево и солома вспыхнули, поднялся столб ослепительно-золотого огня.
– Быстрее за мной, не отставай! – Ремигий услышал рык Хенгеста-юта. Слева, на расстоянии вытянутой руки, разгоралось пламя. Впереди и правее в появившемся сероватом дыму различались темные ступни Гренделя. – Не зевай, жрец! Не время!
Сверху угрожающе затрещало, дом был готов полностью обрушиться. Слышны яростно-радостные вопли уцелевших данов: они шли на верную смерть, убежденные в том, что вскоре будут пировать в Вальхалле с Вотаном, его братьями-асами и великими героями древности!
Грендель убивал и постепенно отходил прочь от огня – живое пламя было ему неприятно.
Потом епископ Ремигий никак не мог вспомнить, как выбрался из горящего дома. Рядом был Хенгест – громогласно (и вроде бы весело!) сквернословящий, – ют отбросил учтивость и подгонял ромейского годи изощреннейшей руганью на своем наречии и ударами кулака. Ничего, это можно было вытерпеть – Хенгест прежде и сам входил в касту жрецов, знал, что без огласителей воли богов простому человеку придется совсем туго. Сохранил жизнь годи – сохранил жизнь рода.
Душил дым, опаляли сыпавшиеся искры, Ремигий оторвал фибулу и сбросил верхний плащ, мешавший передвигаться. Испугался до полусмерти, когда рядом шевельнулось нечто большое, живое и тяжело дышащее – Фенрир тоже спасал свою серо-серебристую шкуру!
Епископ и ют вместе с собакой выскочили наружу с дальней стороны дома как раз в тот момент, когда сруб обрушился внутрь и над ним взвилась колонна дыма, оранжевых сполохов и языков огня. Такой пожар не остановишь.
– За мной! – Ремигий вздрогнул, а Хенгест от неожиданности едва не полоснул мечом в темноту, наугад. Едва остановил руку в замахе.
Гундамир, вот кто это! Вандал успел спуститься вниз прежде, чем мужской дом загорелся. Почему его не заметил Грендель – непонятно, но вандалы, как известно, хитры и живучи.
– Быстрее к конюшням, Скильд и Алатей там!
– Скильд… – выдавил было епископ, но вдруг осекся на полуслове и осторожно развернулся, увидев нечто такое, что потрясло его до глубины души. Прошептал на латыни: – Maria Virgo, Agnus Dei, miserere nobis… [33]
33
Мария
Туман исчез, изгнанный ветром с моря. На плоскую вершину холма Хеорот падали лучи поднявшейся луны, обращавшие окрестности в бесконечное чередование непроглядных провалов теней, полос серебра, лежащих на покрытых инеем камнях, и призрачно-голубых, сапфировых, белых, молочно-лазурных, сероватых и иных холодных ночных оттенков.
Посреди Универсума ночи пылал и сыпал искрами гигантский костер – единственное яркое пятно, бросавшее отблески на Олений зал, огромный столб с ликами богов и жертвенные камни.
На фоне слепящего пламени темнели две фигуры – человека и тролля. Похоже, только эти двое сумели выбраться из огня. Грендель был узнаваем: нескладный силуэт, неестественно длинные руки с когтями, на которых тускло отражается пламя пожара, под низким лбом вспыхивают синеватые линзы зрачков.
Грендель словно был озадачен – он развел руки в предостерегающе угрожающем жесте, но не двигается, выжидая…
Но кто же второй? Нет сомнений, это человек – как и любой из германцев, высок, широкоплеч и…
Ремигий протер глаза – ему начало чудиться, будто зрение его обманывает. Человеческий облик противника Гренделя начал замещаться, менять форму. Это можно было бы списать на волны жара, исходящие от груды пылающих бревен – каждому известно, как над песком пустыни или раскаленными солнцем скалами возникают несуществующие видения или искажения сущего! Но…
– …Вутья, – завороженно сказал обычно невпечатлительный Хенгест. – Священная ярость, дарованная богами Асгарда!
Исчез Хререк-дан, один из дружинных Беовульфа. Не было теперь человека.
Перед Гренделем встал на задние лапы огромный черно-бурый медведь, лютый и беспощадный в битве.
Морской ветер усилился, и епископ осознал, что вновь сталкивается с иссякающим, но все еще не отошедшим в иные круги Вселенной волшебством глубокой древности, почти немыслимом в разумном и просвещенном V веке от Рождества Христова. Медведь, как и все животные, находится под покровительством ванов, германских богов, оберегающих и защищающих жизнь. Ветер с моря – дуновение Ванахейма. Выводы, кажется, очевидны…
«Господи, сделай так, чтобы Хререк победил, – попросил Ремигий. – Все они дети твои, пусть и заблудшие… Все, до единого!»
Гундамир и Хенгест не шевелились – бывший годи и молодой вандал впервые видели чудо перевоплощения, когда Священная ярость, дарованная Асгардом сила, обращает человека в зверя.
Ремигий едва подавил желание схватиться за булаву и броситься на помощь Хререку: незачем вмешиваться. Сейчас бьются силы нечеловеческие, как и на поле в Арденнах, под Стэнэ.