Берег черного дерева и слоновой кости (сборник)
Шрифт:
Через несколько минут Ле-Ноэль опять овладел собой, подтверждая страшными клятвами, что отомстит.
Вдруг лицо его осклабилось странной улыбкой.
— Девис, друг мой, — сказал он, — пойдите посмотрите, что поделывает эта скотина Гобби: все так же ли он мертвецки пьян и не может ли он потолковать со мной о деле? Если может, растолкуйте ему, что он мне еще нужен. Кстати, что вы сделали с пленниками?
— Приказал заковать их, как только мы пришли сюда.
— Хорошо, прикажите привести их ко мне.
Вскоре после этого Гиллуа и Барте со связанными руками были приведены к капитану.
— Прошу вас, господа, извинить Девиса за то, что он вынужден был поступить с вами, как с
Молодые люди, знавшие, что от этого разбойника можно ожидать всего, только презрительно пожали плечами.
— В таком случае я сегодня же высажу вас на берег.
— Лучше поберегите нас, — возразил Гиллуа насмешливо, — через несколько часов, на восходе солнца, вам, может быть, придется просить у нас заступничества.
— О, как вы торопитесь, милые друзья!.. Вероятно, вы намекаете на фрегат, который преграждает нам выход из реки по милости вашего старания привлечь его на мою шею? Не так ли? Перед нашей разлукой я постараюсь разуверить вас на этот счет. Через несколько минут скроется луна, а вам известно, как темны в эту пору ночи под тропиками. Вот мы и воспользуемся темнотою, чтобы спуститься вниз по реке. Наш лоцман Кабо так хорошо знает Рио-дас-Мортес, что может проплыть по ней с завязанными глазами. С помощью пара мы пройдем в миле от крейсера; он ничего не заподозрит, и только завтра догадается, что птичка улетела. Что же касается вас, господа, то вам не остается Даже утешения известить его, по какой дорожке мы улепетываем, потому что и вы будете тогда далеко отсюда. Вижу по вашей недоверчивой улыбке, что вы задаетесь вопросом, каким образом, высадив вас на берег до моего отплытия, я могу Помешать вам доставить полезные сведения военному судну?
У меня в руках средстве очень простое, я нисколько не затрудняюсь сообщить его вам, тем более что скрывать его долго нельзя! Сегодня утром мой приятель Гобби шепнул мне свое страстное желание, которое он до сей поры никак не мог удовлетворить. «Охотно отдал бы я, — сказал он мне, — половину принцесс, украшающих мой двор, и полдюжины моих царедворцев за двух-трех белых, которые были бы, в свою очередь, украшением моего двора на берегу Конго и устроили бы мне там регулярную армию!»
— Как! И вы осмелились бы это сделать? — воскликнул Гиллуа, не в силах сдержать негодование.
— Не мешайте, любезный друг, — прервал его Барте спокойно, — меня очень интересует этот рассказ.
— Вы поняли мои мысли с полуслова… Да, я имею намерение предложить вас в подарок моему приятелю Гобби, и мне тем более приятно, что подобная перспектива интересует господина Барте! Вам предстоит совершить путешествие самое замечательное, какое только можно пожелать любознательному путешественнику, не подвергаясь притом никаким опасностям, и без малейших издержек.
— Довольно шуток, можете поступать по произволу, — прервал Барте.
— По-видимому, — воскликнул Ле-Ноэль, — вы еще не поняли, что я употребляю столь утонченные выражения для того, чтобы не разговаривать с вами, как вы этого заслуживаете.
— Как вам угодно: вам нет нужды церемониться, потому что мы на вашем корабле и в оковах.
— Не старайтесь оскорблять меня, я сохраняю такое же спокойствие, как и вы. После битвы с «Доблестным», чтобы обеспечить безопасность моему экипажу и себе, я хотел было избавиться от вас, потому что жизнь ваша не стоит жизни пятидесяти человек.
— Ничем нельзя считать себя обязанным разбойникам, — возразил Гиллуа, — которые грабят на больших дорогах и, приставляя нож к горлу, требуют, чтобы жертва не смела предостерегать других, что в лесу разбойники. Вы поставили себя не только вне закона, но и вне общечеловеческого права, и ваше гнусное ремесло еще хуже ремесла разбойника, которое все Же несколько облагорожено теми опасностями, которым он подвергает себя в отчаянной борьбе… Вы ограждаете себя тем, что надеваете оковы на несчастных негров, которые не могут защищаться… Вы постыдно избегаете наказания, спасаясь бегством и трусливым преимуществом в быстроте хода вашего судна. Даже оставляя в стороне безнравственность вашей торговли, я презираю вас потому, что вы не осмелились бы производить свою торговлю на корабле, который не может спасаться от крейсера с исключительной быстротой. Ваша победа над «Доблестным» с его черепашьим ходом и допотопными орудиями есть не что иное, как гнусное убийство из-за угла, и если уж вы хотите знать, то даже как преступник вы вовсе не замечательный характер, но…
— Доканчивайте…
— Трус, который прячется в засаде, чтобы наверняка убить и убежать.
При этих словах янки с пеной бешенства у рта приставил револьвер к груди храброго юноши. Барте бросился между ними, чтобы заслонить собой друга.
Оба полагали, что наступил их конец; но Ле-Ноэль вдруг успокоился и сказал, грозно сжимая кулак:
— Воздайте благодарность мысли, которая озарила меня, ей-то вы обязаны жизнью; в ту минуту, когда у меня помрачилось в глазах, когда я готов был убить вас, я увидел вас точно в мимолетном сновидении с цепью на шее на берегах озера Куффуа; я увидел, как вы там молотите маниок или орехи; идея прекрасной мести удержала мою руку. Надеюсь, господа, что вы вспомните меня в эти приятные для вас минуты… в те часы, когда среди предстоящих вам страданий в Центральной Африке пред вашими глазами будут проноситься образы родных и друзей…
В эту минуту вошли Девис и Гобби.
В эту тихую ночь благодушный король собственноручно наказывал одну из принцесс, стащившую у него рюмку тафии, но, узнав, что капитан хочет его видеть, охотно отложил развлечение до другого раза и, натянув на себя лучший костюм, бальную шляпу и ботфорты, последовал за Девисом.
Радость его не знала пределов, когда он услыхал, какой царский подарок делает ему Ле-Ноэль. В страхе, как бы не потерять свою легкую добычу, король кликнул с полдюжины воинов, которые набросились на пленников, мигом связали их и торжественно отнесли в хижину из листьев и бамбука, молниеносно устроенную на берегу по приказанию Гобби… Жилиас и Тука отдыхали в своей каюте после дневных трудов и гораздо позже узнали об участи, постигшей их спутников.
После веселой сделки капитан известил своего друга Гобби о присутствии иностранного корабля и растолковал ему, что крейсер на рассвете пойдет вверх по реке и может захватить не только все королевские богатства, но даже собственную королевскую особу.
Испуганный король охотно последовал его совету немедленно снять лагерь и пуститься в обратный путь в свое королевство. Не теряя времени, он бросился с корабля и с дубинкой в руке разбудил своих дам и воинов, которые безропотно взвалили на плечи казну, ящики с ромом, ружья, порох и прочие предметы меновой торговли и немедленно углубились в лес, чтобы избежать мнимого неприятеля. Оба европейца были поручены надзору четырех королевских телохранителей, которые, надев пленникам веревку на шею, тащили их за собою, как вьючный скот.