Берег динозавров [Империум. Берег динозавров. Всемирный пройдоха]
Шрифт:
— Гастон, — прошептал я. — Где твоя рука?
Я помог ему вылезти из трубы и мы вдвоем запихали в трубу труп.
— К автомобилю, — сказал я. Эта мысль казалась мне очень заманчивой. Я устал от погони. Мне очень хотелось, чтобы жертва превратилась в охотника!
Пригнув голову, я бежал по кювету, Гастон не отставал от меня.
Автомобиль находился сейчас метрах в тридцати. На краю поля я насчитал три фонарика.
— Еще чуть ближе, — прошипел я. — Теперь в разные стороны. Я пересеку дорогу и зайду с противоположной стороны. Ты же подойди как можно ближе к автомобилю.
Я опрометью рванулся через дорогу — гротескная обнаженная фигура с узлом, болтающимся на плечах. Фары автомобиля были включены. Нас нельзя было заметить вне полосы света, особенно, если глаза не привыкли к темноте. Я залег в канаве, морщась от боли, причиненной острой колючкой, воткнувшейся в ступню. Человек с моей стороны описывал фонариком широкие круги, просматривая обочины и поле на расстоянии двадцати метров. Не обращая на него внимания, без умолку трещали кузнечики.
Автомобиль немного сдал назад, развернулся и двинулся вперед.
Они, похоже, решили отрезать нас и пойти назад к реке, обыскивая метр за метром, и пока никто не заметил отсутствие человека, лежащего сейчас неподвижно в стальной трубе.
Автомобиль медленно ехал по мосту, заливая светом дорогу. Я прижался ко дну кювета, когда огни прошли надо мной. Затем показался автомобиль и остановился как раз надо мной. Мне было отлично видно водителя, выглядывающего из-за ветрового стекла. Похоже было, что он искал человека, который имел несчастье осматривать с фонариком кюветы. Водитель открыл дверцу автомобиля и вышел наружу. Автомобиль был длинным, с тяжелым верхом. В лучах больших мощных фар клубилась пыль и роилась мошкара.
Я поднял тяжелый камень, тихо поднялся на корточки и выполз из канавы. Водитель продолжал стоять, держась за верхнюю часть дверцы и глядя поверх нее. Я подкрался к нему сзади и изо всей силы нанес ему удар камнем по черепу. Человек тихо вскрикнул и упал на сиденье. Я запихнул его, прыгнул в кабину и закрыл дверцу. В темноте было очень трудно снять с убитого пиджак, но мне удалось это сделать. Я натянул его на себя и сел. Все было тихо. Три луча света продолжали рыскать по окрестностям. Двигатель машины тихо работал.
Я осмотрел органы управления. Рулевое колесо было посредине, на полу — три педали. Я легонько нажал на центральную — машина медленно двинулась вперед. Я подрулил к правой стороне дороги и медленно поехал вдоль ее края. «Гастон должен быть где-то здесь», — подумал я. Я напряженно всматривался в темноту, но ничего не мог различить.
Мне пришлось остановиться. Ближайший фонарик раскачивался взад и вперед, двигаясь по направлению к мосту. Я протянул руку к крылу, на котором была установлена дополнительная фара, и нажал на торчавшую из нее рукоятку. Фара потухла.
Теперь я мог видеть уже несколько лучше. Фонарики справа от меня перестали двигаться, обернувшись ко мне. Я приветственно помахал руками, подумав, что они вряд ли смогут разглядеть мое лицо в такой темноте. Один из преследователей, казалось, был удовлетворен увиденным и возобновил поиски. Другой — начал шарить лучом по автомобилю.
Раздался крик и я увидел, что ко мне бежит Гастон. Все лучи скрестились на нем, когда он перепрыгивал дорогу.
— Быстрей, Гастон, — закричал я, не обращая внимания на маскировку.
Гастон махнул мне рукой, остановился, повернулся к ближайшему огоньку и прицелился из пистолета. Раздался выстрел и огонек как-то резко упал на землю. «Неплохой выстрел из пистолета 45-го калибра» — отметил я и рынком распахнул дверцу. Гастон вскочил на сиденье. Позади раздался негромкий крик отставшего с другой стороны преследователя и сухой хлопок выстрела из пистолета. Пуля с силой ударилась о толстый стальной кузов и с визгом отрикошетировала в сторону. Я нажал на левую и центральную педали. Автомобиль рванулся вперед и вдруг остановился. Еще одна пуля попала в боковое стекло, осыпав осколками мои волосы. Я сиял ноги с педалей и еще раз попробовал. Машина рванулась вперед. Я включил огни и переключил скорость. Взвизгнули шины. Впереди, спотыкаясь, бежал человек, который только что перемахнул через канаву, направляясь в нашу сторону. Всего лишь на мгновение в свете фар я увидел открытый от изумления рот на холеном белом лице, прежде чем оно исчезло из поля зрения. От удара нас сильно тряхнуло.
Впереди вырисовывался мост, высоко поднятый над водой и относительно узкий. Мы с ходу вылетели на самую высокую его часть и зависли на своих сидениях, когда машина, не сбавляя скорости, устремилась вниз. Сразу же за мостом дорога поворачивала влево, обрамленная со всех сторон рядами деревьев.
На повороте взвизгнули шины.
— Да, Молот, это великолепно, — закричал от восторга Гастон. — Я никогда не ездил прежде на таких машинах!
— Я тоже! — крикнул я в ответ.
Глава XI
Ночь стояла темная. Главной нашей задачей было попасть в обнесенный стеной город. Дорога шла вдоль берега реки, в самый центр города, судя по словам Гастона. Вернее, это был даже не город. Диктатор обнес стеной часть города и сделал ее своей твердыней. Снаружи стена была облеплена лавками и домами, как средневековый город, образовав самообеспечивающуюся общину, которая могла поддерживать жизнь обитателей замка. Район за стеной было очень легко патрулировать и в случае необходимости перекрывать все ходы и выходы. Это, конечно, нисколько не защищало от нападения регулярной армии, но помогало против убийц и бунтовщиков.
— То есть от нас, — сказал я громко. — Убийц и бунтовщиков.
— Это точно, шеф, — засмеялся Гастон.
Впереди на небе стояло небольшое зарево. С дороги можно было увидеть всего лишь несколько разбросанных огней.
Окрестности казались почти необитаемыми.
Через двадцать минут езды мы очутились в разрушенной бомбардировками окраине города. Вокруг были одни развалины, лишь изредка то там, то здесь попадались бараки, построенные на скорую руку. Справа вырисовывалась громада замка, слабо освещенная огнями на улицах и под ним. Что творилось за стеной — видно не было. К первоначальному массивному старому зданию Байард достроил опоясывающие его флигели в виде несимметричных крыльев и приземистую башню.