Берег мародеров
Шрифт:
– Слава богу! – выдохнул я.– Слушайте!
Тишина была полная. Я прошел от кормы до носа лодки. На палубе над моей головой не раздавалось ни единого звука. Вернувшись в рубку управления, я сказал:
– Дэвис, пойдешь со мной выручать Логана и мисс Уэстон.
Киван помог нам натянуть маски аппаратов. Надув воздушные подушки, мы подключили кислородные баллоны, потом Дэвис надел рукавицы, отдраил крышку люка и поднял ее. Я тащил два свободных кислородных аппарата. В масках мы выбрались наружу. Пожар ревел, пламя красными сполохами озаряло стены дока. Мы быстро задраили люк, чтобы сберечь чистый воздух в лодке, при этом тело сварщика опрокинулось на спину. Это была страшная картина: потеряв сознание, немец ткнулся в пламя резака лицом, и теперь оно обгорело до неузнаваемости.
Палуба лодки являла собой удивительное зрелище: человек двадцать немцев валялись без чувств, застигнутые удушьем. Мы поспешили на корму, к которой были привязаны две разборные шлюпки, в одной из них на веслах сидел немец. Он выглядел ошарашенным, но не потерял сознание. Когда мы полезли в соседнюю, свободную, шлюпку, гребец упал и лишился чувств.
Я быстро оттолкнулся, а Дэвис резкими гребками погнал шлюпку вокруг скалы к пятому доку, где нашему взору открылась еще более поразительная картина. Весь док был усеян неподвижными телами в немецкой морской униформе. Казалось, что мы плывем по какому-то сказочному гроту мертвецов.
Я посмотрел на Дэвиса. Он ровными гребками увлекал шлюпку вперед и был похож в своей страшной маске на этакого Харона наших дней.
Привязав шлюпку к шлюзовым воротам пятого дока, Дэвис взобрался на причал и вскоре вернулся, волоча за собой бесчувственное тело Большого Логана. Я не думал, что смогу затащить его в шлюпку, которая неистово раскачивалась, грозя перевернуться. Все же мне удалось опустить его на днище. С изящной фигуркой Морин было проще. Спустя три минуты Дэвис уже греб обратно в четвертый док, а я надевал спасательные аппараты на Логана и Морин. Потом я развязал их путы, что оказалось довольно трудным делом, поскольку у меня действовала только одна рука. Едва начав дышать воздухом, насыщенным кислородом, Логан пришел в себя и первым делом попытался сорвать с лица маску, но мне удалось помешать ему. Когда мы вернулись в наш док, Логан уже настолько оклемался, что смог сам забраться на палубу лодки. Морин тоже пришла в сознание, но не смогла залезть на палубу без посторонней помощи.
Вернувшись в лодку, мы сняли маски. Киван уже заткнул разрез в крышке люка, и насыщенным кислородом воздухом лодки вполне можно было дышать, хотя здесь становилось все жарче и жарче. Я понимал, что долго нам тут не продержаться. Киван отыскал где-то флягу коньяку и протянул ее сначала Морин, потом Логану и наконец мне.
Хлебнув, Морин пришла в себя окончательно и задала обычный в таких случаях вопрос «Где я?». Я растолковал им, что произошло, и девушка неловко засмеялась.
– Вот уж не думала, что ты когда-нибудь спасешь мне жизнь, Уолтер,– проговорила она. Не зная, что ответить, я промолчал. Черная челка Морин упала ей на глаза, лицо покрыл румянец. Я заметил, что Логан так и ест ее глазами.
– Боюсь, тебе пришлось несладко,– сказал я, но Морин покачала головой.
– Не беда. Как только Дан увидел пожар, он сразу же объяснил мне твой замысел. Ты убаюкал нас со всеми удобствами,– она повернулась к Логану.– Правда ведь?
– Разве тебя зовут Дан? – спросил я. Логан усмехнулся.
– Да. Меня даже крестили,– ответил он.– А где Треворс?
– Погиб.
Мы помолчали.
Поскольку все полностью пришли в себя, я предложил выбираться из лодки. Надо было пробиться к выходу с базы, и мы надели кислородные аппараты, захватив про запас по одному на брата. На всякий случай взяли и баллон с кислородом, поскольку понятия не имели, на какое время рассчитаны баллончики в аппаратах. Потом я отрядил Кивана на корму с заданием придавить люк машинного отделения ящиками или какой-нибудь другой увесистой штуковиной и отдраить его. Я не хотел, чтобы немцы изжарились там словно в топке.
В конце пятого дока мы нашли портативный бур, с помощью которого немцы пытались пробиться сквозь пробку в галерее. Тут же оказались два кислородных баллона и несколько ломов. Все это мы уложили на тележку бура, прошли мимо доков 6 и 7 и закатили тележку на верхние галереи. Мы обходили бесчувственные тела, которые местами лежали так плотно, что их приходилось растаскивать, чтобы прокатить тележку.
Наконец мы добрались до хорошо знакомой нам караулки. Логан и Дэвис с карабинами шли впереди. Распахнув дверь, они вскинули оружие на тот случай, если в караулку не просочился газ, но здесь было пусто. Дэвис тут же подошел к противоположной стене и отодвинул в сторону стеллаж с винтовками. Секция бетонной стены скользнула по желобам, открыв черную нишу в камне. Мы топтались на месте и обменивались вопрошающими взглядами. Рискнуть и пойти через завалы? Можно застрять в шахте. Пришлось бы взрывать всю караулку: ведь мы не знали, сколько еще продлится пожар, а немцы, очнувшись от обморока, непременно бросятся за нами в погоню, чтобы не дать связаться с внешним миром. Я вспомнил, что говорил мне Логан о завалах в оловянных шахтах. Пробиться на поверхность не было почти никакой надежды. И все же только такая попытка давала нам шанс на спасение. Других не было.
Как только секция бетонной стены закрылась за нами, мы сняли маски. Воздух был влажным и тяжелым. Подсвечивая себе фонариком, мы зашагали по галерее. Перегруженная тележка с буром тряслась на неровном полу. Мы прошли пару сотен ярдов, когда наткнулись на первый завал, тот, сквозь который Морин и горняки пробивались на пути в глубь шахты. Девушка указала на кусок проволоки, убегавшей за большой валун. По всей видимости, она служила для сигнализации, вот почему немцы оказались настороже. Проделанный спутниками Морин лаз был слишком узок для тележки. Мы принялись спорить, расширять его или не надо. Я всей душой был за то, чтобы бросить тележку, поскольку вспомнил, что движок бура загрязняет воздух. В любом случае мы вполне могли вернуться за ним и после. Со мной согласились, и мы начали просовывать в лаз всякую всячину, которую успели захватить с базы – кислородные баллоны и кое-какую снедь. К концу этой процедуры я почувствовал полный упадок сил. Рука снова принялась кровоточить, и я чувствовал, как теплые капли падают мне в ладонь.
Мы перетащили свои пожитки, и Дэвис отправился к караулке, захватив с собой несколько гранат и наше общее пожелание удачи. Его шаги постепенно стихли в галерее, потом послышался скрежет отодвигаемой бетонной плиты, и мы напряглись в ожидании взрыва.
Спустя несколько секунд грянул глухой и страшный гром, от которого затряслась вся каменная галерея. Казалось, он пронзил нас насквозь. Взрывов было несколько, и прозвучали они как канонада, поэтому грохот и рев осыпающегося камня слышался довольно долго. Куски породы падали с потолка галереи на пол вокруг нас, и я чувствовал, как завал едва ощутимо дрожит.
Постепенно нас снова окутала тишина. Мы прислушались, но не смогли уловить ни единого звука. На наши крики Дэвис не отвечал.
– Пойду за ним,– заявил Логан.
– Нет, это сделаю я,– ответил я, трясясь от тошнотворного страха: я был убежден, что послал человека на смерть. Однако не успел я и шагу ступить, как Логан уже вскарабкался на завал, отодвинув в сторону несколько закупоривших лаз валунов. Спустя две или три минуты мы услышали, как Логан возвращается.
– Порядок,– крикнул он с той стороны завала.– Его просто оглушило булыжником.
Я испытал огромное облегчение. Вскоре в лазе показался и сам Дэвис. На голове у него виднелась большая ссадина, но в остальном все было нормально.
– Меня опрокинуло взрывной волной,– сообщил он.– А потом каменюга на голову свалился, чтоб ему!
– Я прошел дальше назад посмотреть, как там дела,– добавил Логан.– Галерея закупорена намертво в нескольких ярдах от караулки.
Значит, мы сожгли наши корабли и пути назад нет. Должно быть, это чувство охватило не только меня, но и остальных. Теперь нам осталось только идти вперед, пробиваясь сквозь завалы, какими бы мощными они ни были. Подхватив наши пожитки, кто сколько мог, мы двинулись по галерее. Она медленно поднималась, уходя влево, на пути то и дело попадались разбитые вагонетки и отрезки старых рельсов. Внезапно штольня стала шире, и мы вышли в главную галерею из ее правой ветви. Шедший впереди Логан оглянулся на Дэвиса.