Берег тысячи зеркал
Шрифт:
Наваждение какое-то… Я не замечаю ничего. Смотрю, как ошалелая на его крепкую фигуру в форме, впитываю движения, и вспоминаю. Осматриваю каждый сантиметр так, будто в моих руках чертова лупа. Надеялась, что увижу, а увидев, не могу взять себя в руки.
— Говори, — он становится в пол-оборота и сомнений не остается.
Это Сан. Это его профиль, его губы, его подбородок, шея, руки, тело. Это мужчина, которого я возрождала в памяти постоянно, как наваждение.
— Вы велели не вступать в контакт с научной группой до вашего возвращения, — ответив, парень виновато опускает взгляд.
—
Он так зло отчитывает солдата, что тот боится и взгляд поднять. Франко и парни перешептываются. В их голосе звучит возмущение, они говорят, что не станут подчиняться ни чьим приказам.
Логично. Ни он, ни его друзья, не знают, что такое армия. Не служили.
— Я прошу прощения, — не знаю, откуда нашла в себе силы, но вид того, как он песочит парнишку толкает прекратить это.
Сейчас он повернется, и все исчезнет? Память слишком скверная штука. Она помнит то, чего уже нет. Наверное, пора взять себя в руки. Прошло два года.
Чувства потухают стремительно. Быстро уходит глупый озноб, но сердце все равно не может угомониться. Первые минуты шока становятся размытыми. Зачем ему меня помнить? Ждать? Какая чушь с моей стороны снова забываться инфантильными глупостями. Разве я не оставила их позади? Разве не начала оценивать себя и жизнь здраво? Тем более он знал за кем летит. И если встретил вот так, то не удивительно, что заглядывая в его глаза, не вижу там ничего.
Блеск исчез. Сан смотрит так, будто оценивает незнакомого человека. Он молчит, а я давлю со всей силы порыв показать как скучала. Знаю, что выражение моего лица холодное. Да, теперь и я так умею. Сейчас перед Саном не разбитая горем женщина, запутавшаяся в чувствах, и не понимающая, где нужно начать, чтобы получить желаемое, и стать счастливой. Сейчас перед ним Вера Лазарева. Куратор научной экспедиции и успешный ученый.
Сан медленно и цепко осматривает ребят, и только потом возвращается взглядом ко мне. Холодным взглядом. Теперь он действительно нестерпимо холодный и чужой.
А чего я ждала? Сказки, в которой мужчина два года ждет, пока женщина найдет свое место в жизни и приведет ее в порядок? Или я думала, что он не станет жить, а будет относиться к себе, как к ничтожеству, после того, как я его бросила? Можно ли поверить в чушь, что мужчина, с которым у меня был "просто секс", станет боготворить меня до конца дней своих? Тем более кореец. Чушь. Подобное, как кадр из юмористического шоу для глупых подростков, которые верят в вечное чувство.
— Добро пожаловать на борт, — я и забыла, как люблю его голос. Теперь в нем скользит сталь и отчужденность. Сан становится в стойку, и закладывает руки за спину. Он изменился. Его фигура, кажется, стала еще мощнее, а лицо намного холоднее. Какого черта, ты стал еще красивее? — Я командир судна майор Кан Чжи Сан. Кто ответственный за миссию, и с кем я должен вести диалог?
Он шутит? Нет, он издевается. Злость неприятно касается кожи ознобом. Значит, решил прикинуться, что мы не знакомы? Какая прелесть. А главное, насколько это здравый мужской поступок.
— Вам не предоставили информацию, за кем вы летите? — мой тон отрывистый, колкий, в нем сквозит обида. А как иначе? К чему этот спектакль? Он же прекрасно знает кто перед ним. — К тому же нас никто не встретил. Вы считаете, что такое отношение уместно?
— Я не оцениваю уместность отношения к гражданским лицам личным составом, выполняющим мой приказ. Моя задача забрать научную группу из Франции, а так же перевести ее и оснащение на остров. Меня не волнуют имена. Меня волнует число людей, которых я должен доставить в целости и сохранности. Оно записано в документах вашего ответственного лица. Насколько мне известно, миссия экспедиции должна насчитывать семь человек. Но я вижу перед собой только шесть. К тому же в моих бумагах, — он протягивает руку, и тот самый испуганный солдат быстро вручает ему папку.
Сан открывает ее с таким видом, будто мы контрабанда, которую он не хочет перевозить.
Кто ты? Куда делся мужчина, которого я знала?
— Здесь значится, что старший куратор миссии — мужчина тридцати пяти лет, и его имя Юджин Попов. Он… — Сан достает фото Женьки, и поворачивает ко мне. — Он не похож на вас, госпожа. Вы не находите?
— Действительно не похож, — нарочно делаю ударение на последнем, и смотрю ему в глаза.
"Он кореец, Вера. Ими можно увлечься, но они никогда не станут воспринимать белую женщину всерьез. Никогда. Запомни это."
Сейчас эти слова Жени приходятся, как нельзя кстати. Действительно. Чего я ждала? Чего же я ждала? Вероятно, не такого жгучего холода. Настоящего, и леденящего.
Ведь, сбегая, в глубине души продолжала ждать нашей новой встречи. Я мечтала о ней по ночам, когда позволяла себе… мечтать хотя бы пару минут.
Пора прекратить мечтать.
Глава 12
"Мы жили вне времени. Если все затоплено чувством, места для времени не остается".
Она стоит прямо передо мной. Я смотрю в ее глаза, вижу ее лицо, понимаю, что это она.
Но больше не стану делать шаг навстречу.
Изо всех сил убеждаю себя, что это не сработало дважды. Заставляю себя думать, что идея опять пойти на поводу легкомыслия, встретив эту женщину, — скверная затея.
Будет больно. Снова.
Уверенность, что Вера и в этот раз выберет все, что угодно, но не меня, не отпускает.
Хотя, это сейчас я такой храбрый. Ведь стою, как под кайфом, и насыщаюсь тем, что вижу. Еще не понимаю, что все происходит взаправду. Не верю до конца, что мы снова смотрим друг другу в глаза.
Воистину — судьба безжалостна. Когда она делает выбор — решает за нас.
Кажется, пространство сужается до светлых глаз напротив. Я продолжаю слушать ее отповедь, а сам вспоминаю, как однажды в небесах, увидел почти невозможное. То, что обычно встречаешь только на земле. Фата Моргана — мираж, оптическая иллюзия, которая ускользает так же быстро, как и появляется. Однако, сумевший ее увидеть, навсегда станет хранить этот момент в памяти.
Сейчас я смотрю на свою личную Фата Моргану. Она появилась дважды, и дважды исчезла. Но… Все же мираж — это мираж.