Берег тысячи звезд
Шрифт:
«Откуда солнце, - устало думал он, - все дни были пасмурными. Откуда взялось солнце?»
Золотая рыбка плясала прямо над его головой, но Лефевр ее не видел.
Зато ее увидела Хельга, когда Лефевр вернулся домой.
Фестиваль огненных фонариков традиционно проводили ночью: жители Харуны и гости города выходили на берег реки и запускали в зимнее небо тысячи летучих звезд. Старинное поверье гласило, что фонарики забирают болезни, хвори и неудачи, взамен на собравшихся спускается радость и надежда, а все загаданные желания исполняются.
Запустить
Алита купила на лотке разносчика всего один фонарик. Она прекрасно знала, что он не исполнит ее желания - но традиция была красивой, так почему бы ей не последовать? На берегу гуляли люди, играл оркестр, продавцы глинтвейна и сладостей сбились с ног, лавируя со своими лотками среди толпы. Амиран, купивший целую бадью горячего меда с пряностями и дюжину полосатых пакетиков с жареными каштанами, поручил запуск фонарика супруге - рук на все не хватало.
– Ну что?
– сказала Этель, подойдя к витой ограде набережной и расправляя желтое бумажное тельце фонарика. Нарисованная звезда слегка размазалась по краям, наверно, краска не высохла.
– Загадаем желания?
– Почему бы и нет?
– улыбнулась Алита. Хариндер чиркнул спичкой и осторожно зажег горелки в фонариках девушек.
«Пусть он вернется», - подумала Алита, чувствуя, как фонарик трепещет в ее ладонях и рвется ввысь. Она развела руки, и желтое бумажное солнце медленно стало подниматься к небу, к тысячам сверкающих собратьев. Алита смотрела, как улетает ее желание, и чувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. Фонарик не мог вернуть ей любимого - но он мог забрать ее горе и тоску. Хотя бы на несколько минут, пока не сгорит его бумага.
– Ну что?
– поинтересовался Амиран.
– Что загадали?
Этель только руками развела.
– Ты знаешь, я что-то не успела, - призналась она. Амиран карикатурно завел глаза и, передав ей покупки, сказал:
– Все приходится делать самому. Загадаю-ка я нам с тобой сына. Надо же в конце концов укреплять династию.
Этель отвела взгляд и смущенно покраснела. Амиран со знанием дела запустил фонарик и, дождавшись, когда он исчезнет из виду, растаяв в огненной паутине над берегом, произнес:
– Готово! Остались какие-то мелочи.
Некоторое время все четверо стояли молча, глядя, как над берегом взлетают все новые и новые звезды - не хотелось говорить или что-то делать, и Алита подумала, что наконец-то достигла того равновесия души и тела, которого ей всегда недоставало. Она была на берегу тысячи звезд, она сделала все, что от нее зависело, и теперь оставалось только стоять и смотреть, как в сонных черных водах отражаются мириады огней, а по волнам скачет крошечная золотая рыбка.
– Рыба, - внезапно прошептала Этель, словно боялась спугнуть ее.
– Вы тоже видите рыбу?
– Вижу, - откликнулся Хариндер таким же тревожным шепотом. Амиран кивнул и сказал:
–
Алита сунула руку в карман шубки и медленно вынула артефакт - мертвый кусок окаменевшей глины. Рыбка плясала среди тысячи звезд, то приближаясь, то отдаляясь. Она словно играла со стоящими на берегу, словно хотела узнать, что они будут делать.
Артефакт оставался безжизненным и холодным. Стараясь не выронить его, Алита перегнулась через ограду и протянула его к рыбке на раскрытой ладони. Только сейчас она почувствовала, что ей холодно - хотя вечер был довольно теплым для зимы.
– У меня больше ничего нет, - промолвила она.
– Только это. Оживи его, ты ведь можешь…
Они не ожидали, что рыбка рассмеется - во всяком случае, звук, который она издала, был очень похож на легкий смех, на перезвон хрустальных колокольчиков. Рыбка выпрыгнула из воды и принялась плясать на протянутой дрожащей ладони.
Кажется, Алита забыла, как дышать. Кажется, она забыла все, кроме…
– Имя!
– прозвенело над берегом.
– Назови свое имя и входи!
Артефакт вздрогнул, и по отпечатку пальца давным-давно умершего человека побежал огонь. Кажется, Амиран сделал шаг вперед, закрывая собой Этель, и Хариндер сделал то же самое, стараясь закрыть Алиту. Шар медленно поднялся над мокрой дрожащей ладонью и с величавой неторопливостью начал вращаться. Теперь он больше не был окаменевшим куском глины - вглядываясь в него, Алита видела зелень лесов и синеву морской глади.
Шар был миром и точкой соприкосновения всех миров.
Шар был вратами и чудом.
– Имя!
– пропел он ангельским хором.
– Назови имя и входи!
– Соня Тимофеева, - прошептала Алита.
– Меня зовут Соня Тимофеева.
Солнце вспыхнуло нестерпимым опаляющим жаром и взорвалось.
На какое-то мгновение Алите показалось, что она ослепла. Тьма, нахлынувшая на нее, была мертвой и непроглядной, из нее веяло холодом запредельной космической пустоты и запахом снега на еловых ветвях. Потом пустота соскользнула куда-то в сторону, и Алита почувствовала, что сквозь тьму что-то движется.
Что-то ужасное. Непостижимое. Не имеющее никакого отношения к миру живых и никогда не бывшее живым.
– Держитесь!
– услышала она далекий голос Хариндера, и тьму пронизали алые нити, одна из которых захлестнула запястье тонким браслетом. Алита обернулась и увидела крошечные фигурки, парящие в пустоте и соединенные красными кровеносными сосудами заклинания.
– Держитесь, еще немного, - сказал Хариндер уже увереннее, и Алита вдруг увидела Этель: девушка возникла рядом и вцепилась в ее руку.
Хариндер и Амиран появились вместе. Алая сеть, соединявшая их, медленно растворилась во мраке.
– Где мы?
– спросила Этель, не выпуская Алиту.
– Все там же, на набережной, - ответил Хариндер, и, словно в подтверждение его слов из тьмы выступили неверные очертания мостовой и ограды.
– Артефакт каким-то образом расслоил пространство. Мне кажется, он хочет дать дорогу… кому-то.
Алита похолодела: она вдруг поняла, о ком идет речь. Черная фигура в тускло блестящем золотом венце, которая тогда отразилась в зеркале.