Берег варваров
Шрифт:
– Кто в то время работал у бассейна?
– Я и Габриэль, главным образом, а также Тони и спасатель. Хотя нет, как раз в то время спасателя не было… До тех пор, пока я не занял это место летом. Спасателя заменяла мисс Кэмпбелл.
– Была она здесь в то утро?
– Думаю, что была. Да, я припоминаю, она была здесь. К чему вы клоните, мистер Арчер?
– Хочу выяснить, кто же убил Габриэль, почему, где и как.
Он прислонился к стене, подняв плечи. Его глаза и губы выделялись на фоне черно-базальтового лица.
– Ради Бога, мистер Арчер, не собираетесь ли вы опять указать своим пальцем на меня?
–
– За маленькую сережку не уцепишься.
– Конечно, нет, - согласился я.
– Вы думаете, что это сделала мисс Кэмпбелл?
– Именно это я и хотел у вас узнать. Были ли у нее к тому причины, какие-то побуждения?
– Может быть, и были.
– Он облизал губы.
– Она сама нацелилась на мистера Граффа, но он не реагировал.
– Вам сказала об этом Габриэль?
– Она сказала мне, что мисс Кэмпбелл ревнует ее. Она могла бы и не говорить этого. Я и сам все видел.
– Что же вы видели?
– Какими злобными взглядами они глядели друг на друга всю ту весну. Они все еще оставались в каком-то смысле подругами, вы знаете, как это бывает у девушек, но уже не нравились друг другу так, как раньше.
Потом, сразу же после этого события, сразу после дознания, мисс Кэмпбелл снимается с места и уезжает в неизвестном направлении.
– Но она вернулась.
– Она вернулась, когда прошло больше года, когда все улеглось. Впрочем, она по-прежнему проявляла большой интерес к этому делу. Прошлым летом задавала мне массу вопросов. Она придумала версию о том, что вместе с сестрой Риной собирается писать статью в журнал, но думаю, что на самом деле интерес их объяснялся другим.
– Какого рода вопросы они задавали вам?
– Не помню, - устало сказал он.
– Думаю, примерно такие же, что и вы. Вы задали мне уже не меньше миллиона вопросов.
– Вы сказали ей о сережке?
– Может быть, и сказал. Разве это имеет значение?
– Он оттолкнулся от стены, побрел вдоль галереи, посмотрел на светлеющее небо.
– Мне надо пойти домой и немного поспать, мистер Арчер. В девять утра надо приступить к работе.
– Я думал, вы никогда не устаете.
– У меня подавленное настроение. Вы всколыхнули многое из того, что я хотел забыть. В общем, вы заставили меня пережить много неприятных минут.
– Простите. Я тоже устал. Впрочем, все это будет оправдано, если удастся раскрыть убийство.
– Разве? Предположим, вам удастся это сделать. И что будет дальше?
– Его лицо выглядело печальным в сером свете, а в голосе звучала прежняя горесть.
– Случится то же, что было раньше. Полисмены возьмут это дело в свои руки и все прикроют, ничего из этого не выйдет, никого не арестуют.
– Значит, раньше было так?
– Я же говорю вам, что так и было. Когда Марфельд понял, что он не может упечь меня, то сразу же потерял интерес к этому делу. Ну, и я тоже потерял к нему интерес.
– Я пойду дальше Марфельда, если будет нужно.
– Ну, и что толку? Для Габриэль это слишком поздно, и для меня тоже. Для меня это всегда было слишком поздно.
Он повернулся и пошел прочь от меня. Я спросил его вдогонку:
–
– У меня своя машина, - бросил он через плечо с достоинством.
Глава 24
Мне бы надо было провести эту беседу получше. Я подошел к краю бассейна - последний участок вечера, ощущая в груди утреннее биение сердца, когда остывшая кровь вяло бежит по жилам. С океана дул легкий ветерок. Он увлекал на запад туман, который клубился и переливался, как катаракта, и уходил в неизвестность. Кое-где открывались просветы, через которые виднелись куски океана цвета черного гранита.
Наверное, я увидел и узнал о случившемся еще до того, как осознал этот факт. Неподалеку от берега в воде покачивался кусок черного топляка с пучком корней на одном конце. Предмет двигался медленно, рывками, подталкиваемый чередой разбивающихся о берег волн. Отростки показались мне слишком гибкими, чтобы быть сучьями бревна. Очередная волна выбросила предмет на влажный коричневый песок. Я напряг зрение: то было вовсе не бревно, а человек в темном подпоясанном пальто. Он лежал ничком.
Калитка в заборе была закрыта на замок. Я поднял указатель "Не бегать" с тяжелым бетонным основанием и стукнул им по замку. Калитка распахнулась. Я спустился по бетонным ступенькам и перевернул Карла Штерна на спину. На его лбу образовалась глубокая вмятина: он ударился или его ударили тяжелым предметом. Рана на его горле зияла беззубой пастью, беззвучно вопиющей о помощи.
Я медленно побрел к своей машине. Арендованный автомобиль Штерна с массой хромированных деталей оказался припаркованным возле проволочного забора. Ветровое стекло, приборная панель и переднее сиденье были забрызганы кровью. Кровь была и на лезвии ножа, который валялся на коврике. Он был похож на нож Штерна.
Я не притронулся ни к чему. Смерть Штерна меня не касалась. Я автоматически доехал до дома и лег спать. Мне снился мужчина, который одиноко живет в краю рассыпающихся камней. Он без особой пользы тратит массу времени на то, чтобы сообразить, как располагались рассыпавшиеся камни в памятниках и зданиях, когда они были целы, и может руководствоваться только самими обломками. Ему припоминается какое-то устное предание о том, что когда-то там стоял город. И еще более неясное сказание или, может быть, сон, приснившийся во сне, о том, что построившие этот город люди или их потомки собираются когда-нибудь его восстановить. И ему хочется присутствовать при завершении работ.
Глава 25
В половине восьмого меня разбудили звонком из бюро обслуживания.
– Поднимайтесь и сияйте, мистер Арчер!
– Разве я могу сиять? Я как в тумане. Я лег спать примерно час назад.
– А я еще вообще не ложилась. И к тому же вы могли бы отменить свой заказ.
– Вот теперь я его отменяю, навсегда.
– Я находился в таком редком настроении измотавшегося человека, когда либо все представляется в смешном свете, либо хочется плакать в зависимости от того, в каком положении находится ваша голова.
– А теперь повесьте трубку, черт возьми, и дайте мне поспать. Это жестокое и непривычное наказание.