Берега ярости
Шрифт:
– В тридцати четырех метрах от дна объект исчез. – Доложила Дуся. – Определить, что с ним стало, не представляется возможным. Световых вспышек или энергетических разрядов не зарегистрировано.
– Да и прочих изменений тоже. – Пробормотал я, заглядывая в шахту.
Все была тихо, словно ничего и не случилось. Я вскинул повыше снятый с робота импульсник.
– Дуся, сейчас я войду в шахту. Когда включится антиграв, пусть сервомоторы ведут меня вниз со скоростью тридцать сантиметров в секунду. Не больше. И придай скафандру вращательное движение – один оборот
Я на мгновенье задумался. Приказать затормозить в тридцати пяти метрах от дна, за метр до точки, где уничтожили световспышку? А если хозяева настроили охранные системы базы так, что на разные объекты они реагируют по-разному? И тело массой сто пятьдесят килограмм – примерно столько весит человек, облаченный в Козодоя – будет уничтожено не за тридцать четыре метра до дна, а раньше?
Впрочем, если хозяева базы умны, то их системы на все будут реагировать одинаково. Малые объекты зачастую даже более опасны, чем большие.
Я наконец принял решение.
– Остановить движение за тридцать восемь метров до дна.
Шаг вниз дался легко. В крови плескался не столько страх, сколько возбуждение. Вот она, первая встреча человечества с чужим разумом. Я первый из людей иду – точнее, планирую вниз – по базе чужих. Сколько народу с Руновы отдали бы душу за то, чтобы очутится здесь? Как минимум весь мой выпуск, большая часть Космофлота и половина всех исследовательских институтов. Никто и никогда до меня…
Умом я понимал, что восторг этот глупый, щенячий. Мне просто повезло в комнате с цилиндрами – первого иномирянина я вырубил до смешного легко. Сложись все иначе, сейчас я воспринимал бы прогулку по чужой базе не так радужно. Если бы вообще выжил…
Я плыл вниз, медленно крутясь по кругу, кося глазом на экран ультразвукового сканера. В двух темных нишах торчали какие-то выступы – механизмы? Пульты?
Всего я насчитал сорок девять туннелей. И это на восемьсот тридцать метров глубины… выходило, что на каждый туннель приходилось почти семнадцать метров стволовой шахты. В теле горы прятался целый комплекс.
Мне вдруг вспомнилось, как она выглядела снаружи, эта гора. Высота у неё максимум сто метров, выходит, я уже давно под местным нулевым уровнем.
Сервомоторы выключились за тридцать восемь метров до дна, и я завис в туннеле, медленно поворачиваясь по кругу. Никого. Ничего.
Света здесь не было, увидеть я ничего не мог – но все равно автоматически скосил глаза на свою левую руку. Там остались оспины от оружия иномирянина. Может, хозяева ждут, пока на меня подействует неизвестный биологический материал, прошедший через медпласт скафандра? В этом была своя логика. Зачем устраивать бой внутри собственной базы, рискуя её повредить, если можно дождаться, пока пришельца скрутит загадочный биологический фактор?
Чем же таким меня окатили, хотелось бы узнать…
– Дуся. – Позвал я. – Как там ведет себя биологическая угроза? Проникновения во внутреннюю полость скафандра нет?
– Не зарегистрировано.
Чуть выше меня, в стенке шахты заманчиво темнел проем. Уплывая вбок по мере моего вращения…
–
Изнутри коридор, куда я залетел, смотрелся звериной норой. Экран сканера показывал, что в нем не имелось ровных плоскостей. Одни уходящие вдаль ухабы, к которым спускались вогнутые, в уступах и рытвинах, стены. Странно. А ведь до этого все было ровно и гладко – стены, пол, шахта…
– Управление движением на правую рукавицу. – Приказал я.
И рванул по коридору на сервомоторах, не задевая стен. С разбегу вылетел в круглую комнату, едва успев дернуть ладонью, останавливаясь.
Сервомоторы затормозили скафандр далеко не сразу, и я на остатках инерции подлетел к стене напротив. На экране сканера она смотрелась рифленой, в крупных выступах – странных выступах, что-то мне напоминавших. Все-таки тяжело обходиться без обычного света и обычного зрения…
Я поразмышлял где-то с полминуты и все-таки решился. Достал световспышку, установил её на среднюю мощность и бросил в центр круглого помещения. Свет вспыхнул с задержкой в три секунды. Осветив все.
Я присвистнул от удивления, развернулся, осматриваясь. Дуся обеспокоенно отозвалась:
– Не поняла приказания…
– Забудь.
Я махнул правой кистью и взлетел на полом.
В стенах сплошь шли ячейки – рядами и столбцами, одна над другой. А в них замерли родные братья того иномирянина, которого я уложил в комнате наверху. Все шлемами наружу. За черными пузырями, глядящими во внутреннее пространство комнаты, торчали плечи, покрытые трехгранными смятыми чешуйками.
И никто не шевелился. Спят? Или выключены? Я снова припомнил, как двигался иномирянин. Может, он робот, как наши десантные? У нас от человекообразных машин отказались, они потребляли слишком много энергии для стабилизации при движении… но для иномирян такое ограничение, как емкость аккумуляторов, могло быть несущественным.
Или не существовать вообще.
Я подлетел к тому месту, где лежала световспышка, подобрал её и выключил. Незачем разбрасывать образцы нашей техники по базе иномирян. Хотя с их возможностями навряд ли они их заинтересуют....
Больше осматривать в комнате было нечего, а вытаскивать черные фигуры из ячеек я не собирался. Ещё неизвестно, чем таким выстрелил в меня первый иномирян. А при втором залпе очередная биологическая угроза могла и внутрь скафандра пробиться – поскольку первый слой медпласта на мне уже поврежден.
Все, что я видел до сих пор, напоминало мне почему-то старую, заброшенную базу. С механизмами на консервации, с охранными системами, которые даже не ко всем контурам подключены. Входную дверь тут охраняли, и вход в шахту тоже... а дальше можно было гулять свободно. Да и охраняли вход как-то странно, послали одного, и все замерло. Такое ощущение, что посланный был единственным роботом – или все-таки иномирянином? – на этой базе.
– Пропала связь с тремя роботами, оставленными охранять вход в данное сооружение. – Предупредила Дуся.