Береги честь смолоду
Шрифт:
Время от времени меня посещали мысли перестать подпитывать парней и пойти на заставу самому, но я их тут же отгонял.
Ощущения призрачного перепутья не было, но я и так знал, что от сделанного выбора будет зависеть вся моя будущая жизнь.
Изредка в сознание приходил то один, то другой воин, и все, как один, осознав, в какой ситуации мы оказались, требовали прекратить тратить на них силу и спасти товарищей.
И эти слова разрывали мне сердце.
Я всю жизнь гордился тем, что старался помогать каждому живому существу, попавшему в беду, но пожертвовать своей жизнью…
Такие мысли меня никогда не посещали.
Сейчас же, умирающие воины с непривычной мне легкостью отдавали свои жизни за жизни друзей.
Для меня это было непонятно и даже дико, самым ярким чувством была… зависть.
Я завидовал каждому из них, ведь их окружали люди, готовые пожертвовать собственной жизнью, чтобы спасти даже не друга, а всего лишь боевого товарища.
Хотя, что значит «всего лишь»?
Парадоксально, но именно этот чертов рейд помог мне понять, что такое боевое братство и чему нас все-таки учат в кадетском корпусе…
«В Некросе вместо боевого братства культивировалась абсолютная лояльность Ковену, — за все шесть часов это была единственная ремарка Денебери. — Лояльность и бесстрашие перед лицом смерти. Второе привить удалось, первое — нет. Традиции корпуса некромантов оказались сильнее придумок шаманов».
Мне было не до сравнения корпуса некромантов и кадетского корпуса, но слова насчет отношения к смерти врезались в память.
Я крутил их и так, и эдак, и вынужден был признать, что некромант абсолютно прав.
Раньше я до чертиков боялся смерти, а после смерти родителей и вовсе начал бороться с любым её проявлением, но сейчас…
Сейчас мне было всё равно.
В голове крутилось стихотворение Блока «Ночь, улица, фонарь, аптека», а перед глазами появился таймер, отсчитывающий оставшееся время.
Данные в нем постоянно менялись, и это поначалу меня сильно беспокоило, но в какой-то из моментов я понял, в чем дело, и тут же успокоился.
Изначально моих сил, с учетом всех оставшихся зелий и утреннего курсового пузырька, должно было хватить на два часа.
Но как только энергия достигала критической отметки, а источник начинал голодно урчать, волшебным образом случался приток сил.
И только когда перед внутренним взором мелькнул богато разукрашенный гладиус, до меня дошло, что происходит.
Не знаю, каким образом, но стоило энергии источника подойти к концу, я выпивал энергию из разбросанных по округе артефактов и зелий песьеголовых.
Их было не так уж много, но мне пока что хватало.
А ещё до меня дошло, каким образом ушёл мистик.
Он не просто собрал всю скопившуюся на поле боя некроэнергию, он вдобавок каким-то образом выпил жизни умирающих псов.
В тот момент мне было не до этого, но сейчас я точно помнил, что до вспышки изумрудного света, округа была наполнена стонами и лаем раненых и умирающих песьеголовых.
А после вспышки, будто ножом обрезало.
И даже несмотря на то, что Денебери не подтвердил и не опроверг мои догадки, я чувствовал, что я прав.
К тому же, сейчас я, по сути, занимался точно тем же, без зазрения совести вытягивая энергию вокруг себя.
Из артефактов псов, из зелий и даже из самого леса.
Если бы кто-то сейчас посмотрел на нас со стороны, то увидел бы мага, сидящего в центре безжизненного островка смерти.
Увы, но к концу шестого часа я выяснил свой предел.
Тридцать метров. Дальше, как я ни старался, тянуть энергию не получалось.
И когда я уже всерьез выбирал, кого из воинов выпить, чтобы удержать жизни остальных, из-за дерева сверкнула ярчайшая вспышка.
Это оказалось настолько неожиданно, что я лишь чудом не разорвал раскинутые вокруг Нити Жизни.
Усиленный Щит Мертвых вспыхнул сам собой, сжирая оставшиеся крохи энергии, но не спас от прилетевшего в следующий миг удара чудовищной силы.
Последнее, о чем я подумал, проваливаясь в темное ничто, было: «Неужели свои?»
Интерлюдия. Мир песьеголовых. Личный шатёр старшего легата Ахраниса
— Гортан Некрос! Старший легат Ахранис готов принять тебя.
У Гортана было время подумать о сокрушительном провале, и мистик использовал эти несколько часов по максимуму.
Первым делом он вышел на связь со всеми своими знакомыми, кто был ему должен.
Деньги или услугу — неважно.
Времени на продумывание разговора у мистика не было, поэтому его предложение оказалось неизменным для всех.
Он просил сотню рабов за то, что упомянет в присутствии Ахраниса о своем должнике, тем самым давая шанс получить место в намечающемся походе старшего легата.
Цена была специально завышена, и Гортан даже не надеялся, что кто-то согласится её заплатить
Ему нужно было лишь одно — создать ажиотаж.
Ведь даже если на прием к старшему легату заявятся хотя бы трое-четверо псов, о походе непременно поползут слухи.
План был одновременно прост и гениален, и Гортан намеревался реализовать его чуть позже, но сейчас вопрос встал ребром.
Или у него получится убедить старшего легата в своей полезности, или его казнят.
Поэтому, идя на прием к Ахранису — чтобы добиться переноса в конец очереди, ему пришлось отдать почти все свои сбережения жадному распорядителю Жаргызу! — Гортан нервничал.