Берегите душу города
Шрифт:
– А у меня ты не мог спросить? – Святослав Семёнович налил в стакан воды и выпил залпом. – Я же ещё в тот день, когда тебя привезли, сказал: будут вопросы или сомнения какие-то, вспомнишь что-то, сразу бегом ко мне. Как же я сплетни-то не люблю. Костя, не было никакого взрыва. Вспышка была, грохот какой-то слышали, пожар случился. А Центр… попросту исчез, испарился, будто никогда и не стояло посреди сектора пятиэтажное здание.
– Как это – исчез? – удивился Костик.
– Ох, Костя… Кольцовск – это город с такой историей, что голову сломать можно. Я бы сам кое-что хотел знать, на многие вопросы хотел бы ответы получить,
Костик снова пожал плечами, тему родителей и аварии старались не поднимать. А ребята в комнате уже всё раньше обсудили, ведь он-то появился в интернате только в середине сентября. И когда ребята поняли, что Костик ничего не помнит, то приставать с расспросами сразу перестали.
– Костя, я понимаю, что тебе непросто. Нам всем сейчас нелегко. Но несмотря ни на что я всегда готов поддержать и помочь. Ты приходи, спрашивай, если что, а особенно, если что-то вспомнишь. Ладно, иди, буду думать как с Клюевым быть.
Костик быстро кивнул и, попрощавшись, вышел.
Он неторопливо шагал по коридору и разглядывал высоченные липы за окнами, покрывшиеся тонкой сеточкой нежно-зелёных листиков. Шагал и думал. Вот сейчас Святослав Семёнович сказал, что он может приходить и спрашивать обо всём. Но ведь ещё тогда, в середине сентября, когда из больницы его привезли в интернат, он несколько раз пытался это сделать. Он очень хотел расспросить про Научный Центр, про профессию родителей, он желал попасть в квартиру и забрать личные вещи (это уж позже выяснилось про пожар). Костику очень хотелось хотя бы в сопровождении взрослых съездить в тот сектор, увидеть его своими глазами и попытаться что-нибудь вспомнить. Святослав Семёнович ответил тогда, что идёт расследование и как только появится информация, он сразу же сообщит. Только время шло, а с места в расследовании как будто ничего и не сдвинулось. А тут ещё оказывается, что Кольцовск с какой-то непонятной историей, и Центр исчез. Разве такое бывает?
За углом школы младшие ребята всё с тем же задорным смехом гоняли по стадиону мяч. В четыре у них будет встреча с родителями в актовом зале. Они поговорят, посмеются, пообнимаются, от души налопаются сладостей. А через два месяца начнутся летние каникулы, тогда всех отправят по домам, и многие станут ходить в парк, кататься на каруселях, есть мороженое и сладкую вату. Жизнь войдёт в прежнее русло, и, скорее всего, даже интернет со связью починят. Вот только где же он проведёт это лето? А если родители пропали без вести, есть ли хоть крохотный шанс, что к тому времени их найдут? И если не найдут, то когда их станут считать погибшими?
Глава 3. Гуманитарная катастрофа
Костик качнул головой, отгоняя грустные мысли – вроде добрую новость узнал, а легче ну ни капельки не стало. По ступенькам он сбежал вприпрыжку, выскочил на крыльцо и… зажмурился от яркого света. Постоял минуту, другую и едва открыл глаза, как в зоне видимости мелькнул большущий тёмный шар. Резко выбросив руки, Костик успел перехватить футбольный мяч прямо перед самым носом. Покрутив его в руках, Костик усмехнулся: вот бы сейчас ему тоже нос расквасили, прилетела бы ответочка судьбы бумерангом.
И тут же рядом раздражённо-насмешливый голос произнёс:
– О, Мирских. Что ж ты такое Семёнычу докладываешь, что всё время мимо карцера? – Жмот театрально сложил ладони вместе, возвёл глаза к небесам и страдальчески скривил рот. – Поделись, а? А то как что, так я первый в очереди.
На пальцах правой руки у него поблёскивала серебристая цепочка с крупными, около сантиметра, звеньями, и вдоль костяшек пальцев от неё образовались довольно заметные розоватые бороздки. Жмот поймал взгляд Костика и ухмыльнулся:
– Ништяковая штука. Кастет в этом тухлом городишке вряд ли раздобудешь, а это – вещь, и вроде как украшеньице.
И Жмот принялся перекидывать цепочку, не переставая лыбиться. Из-за угла появились неизменные жмотовские дружки, с ними ещё два пацана из его класса и Антон Зацепин по кличке Янус.
Антон сам по себе был парень хороший. Невысокий, коренастый, довольно симпатичный, всегда аккуратный и подтянутый в беленькой отглаженной рубашке и чёрных брюках. Если встретиться с ним один на один, можно было о книгах поговорить, о фильмах, и ещё о рыбалке – это дело он очень любил и больше всего горевал об удочках и поплавках, когда ребятам ограничили выход с территории интерната. Но если Антон пересекался с кем-то из школьного хулиганья, он тут же подхватывал их манеру поведения: ссутуливал плечи и запихивал руки в карманы, неряшливо выпускал один край рубахи поверх брюк, начинал смотреть исподлобья, подзуживать, обзываться. Правда, если вдруг назревала драка, то Антон мигом исчезал, ну или стоял в сторонке будто ни при делах.
Таким Антон был с самых младших классов. А кличка появилась после пятого, когда учитель истории рассказывал про древнеримских богов, и упомянул двуликого Януса, одно лицо которого смотрело в прошлое, а другое в будущее. После падения римской империи этот бог превратился в символ двуличности и лицемерия. Вот тут-то ребята и признали в Янусе Зацепина. Прозвище ему очень даже нравилось, ведь дали его в честь божества и неважно в каком контексте.
Вот и сейчас Антон выглянул из-за спины Жмота, взлохматил себе волосы пятернёй, и, не глядя Костику в глаза, спросил:
– Мирских, а ты чего это руки распускаешь? За такое Илюха имеет право требовать сатисфакции. Да, Илюх?
Жмот усмехнулся, поскрёб макушку и сплюнул в траву. Видать слова такого он не знал, а спрашивать при ребятах было несолидно.
– Пошли-ка, Мирских, за котельную, – хищно прищурившись и намотав цепочку на кулак, проговорил Жмот. – Поговорим малость.
И почему-то именно в этот момент Костик заметил, как забавно распух у Клюева нос: справа он выглядел вполне по-человечески, а слева немного превратился в розовую картофелину. Костику стало смешно, и он, не сдержавшись, фыркнул.
– Хихикаешь? Ну-ну… – Жмот поднял кулак с намотанной цепочкой и надавил им в раскрытую ладонь. – Думаешь шучу? Да мне пофиг, что я в карцер пойду. Кровь за кровь.
Костик не шевелился, но мысли в его в голове крутились вихрем в попытке придумать план собственного спасения. Идти к котельной с подобной компанией было смерти подобно, ни в какую честную драку Костик не верил. Да и о какой честности могла идти речь, когда Жмот продолжал демонстрировать цепочку, а его дружки противно ухмылялись.