Берегитесь округлостей
Шрифт:
– Значит, новости печальные? – осведомился я.
– Даже очень, – ответил он и бросил в пепельницу наполовину выкуренную сигарету.
– Я могу кое-что к ним добавить, – сказал я ему.
– Давай. Лучше свалить все гадости в одну кучу. Мы…
В дверь постучали.
Куинн поднялся и открыл.
– Добрый вечер, Барни, – поздоровалась миссис Эндикотт.
– Входите, Бетти, – отозвался Куинн. – Простите за поздний вызов, но, похоже, быть беде.
– Какой беде?
– Садитесь.
Она села на стул.
Куинн
– Вы рассказали мне замысловатую историю о телепатических способностях Джона Энсела, о том, что, войдя в дом Карла Эндикотта, он почувствовал, что вас там нет и что Эндикотт намерен убить его. Вы сказали, что когда Карл вышел в другую комнату, Джон Энсел внезапно догадался, что он собирается его застрелить и положить оружие рядом с ним.
– Это правда.
– Правда или выдумка, которую вы сочли нужным рассказать и которую вбили в голову Джону Энселу, чтобы он также ее придерживался?
Выражение лица Элизабет не изменилось.
– Это правда, – повторила она.
– Нет, это неправда, – покачал головой Куинн. – Джон пару раз пытался рассказать мне ту же историю, но сейчас мы добираемся до сути. Ведь в суде его подвергнет перекрестному допросу очень опытный прокурор.
– Джон Энсел не лжет, – упрямо заявила Элизабет Эндикотт. – Его история основана на фактах.
– Черта с два! – рявкнул Куинн. – Джон отправился в Ситрес-Гроув, намереваясь обвинить Карла Эндикотта в попытке избавиться от него. Он собирался убить Карла и имел при себе оружие. Это Карл оказался телепатом. Бросив один взгляд на Джона, он все понял, заманил его в кабинет наверху, а потом извинился и вышел в другую комнату. Это была спальня, и в ней находились вы.
– Я? – воскликнула она.
Куинн кивнул.
– Во всей вашей истории был один правдивый момент. Джон провел много времени в джунглях, вдали от цивилизации, борясь за свою жизнь, и его чувства были обострены до предела.
Вы были в той комнате. Когда Карл открыл дверь, запах духов, которыми вы пользуетесь, достиг ноздрей Джона. Потом Карл закрыл дверь и что-то тихо сказал вам.
Джон вновь осознал, что вы жена Карла Эндикотта, что вы с ним живете, как муж и жена. Его охватило чувство глубочайшего отвращения. Он выбросил в окно револьвер, который держал в руке. Оружие упало в живую изгородь. Ощущая тошноту, Джон сбежал по лестнице и выскочил из дома.
Куинн умолк. Он стоял, расставив ноги и в упор смотря на Элизабет. Его обвиняющий взгляд словно причинял ей физическую боль.
Элизабет не плакала. Она молча смотрела на него и казалась уменьшившейся в размерах.
– Я говорила ему, что он никогда не должен это рассказывать, – сказала она наконец.
– Энсел никудышный лгун, особенно если на него нажмешь. Он предпочитает избегать конфликтов. Я бы принял его историю за чистую монету, но завтра начинается суд, и на перекрестном допросе от него живого места не оставят. Поэтому сегодня утром я решил сам устроить ему перекрестный
– Я очень сожалею, – спокойно сказала Элизабет. Глаза у нее были сухими.
– Вам есть о чем сожалеть, – буркнул Куинн.
– Вы были в той комнате? – спросил я у Элизабет Эндикотт.
– Нет, – быстро ответила она, но без особой уверенности.
– Это не отрицание, а черт знает что, – сказал Куинн. – Вам придется давать показания в суде. Вложите побольше чувства.
– Нет! – повторила Элизабет.
– Это уже лучше, – одобрил Куинн.
– Ваше алиби, – сказал я, – зависит от человека по фамилии Уолден, который в девять вечера закрывал свою заправочную станцию.
– Это хорошее алиби, – промолвила она.
– Окружной прокурор откопал владельца ранчо по имени Томас Виктор, который проезжал мимо станции без семи минут девять. Он хотел заправить машину, но станция была закрыта.
Элизабет облизнула губы кончиком языка.
– Очевидно, у Виктора отставали часы.
– Господи, Лэм! – воскликнул Барни. – С этим алиби все должно быть в порядке. Уолден давал показания на дознании, и никто в них не усомнился. Очевидно, Виктор в самом деле ошибся.
Я не сводил глаз с Элизабет Эндикотт.
– Она морочит нам голову, – сказал я Куинну.
Он повернулся к ней.
– Бетти, завтра мы отправляемся в зал суда. Вы не можете позволить себе лгать нам. Мы ваши друзья. Наша задача – спасти все, что вам дорого. Обманывая нас, вы перерезаете себе горло. Скажите нам правду.
– Я говорю ее вам, – ответила она.
Куинн обернулся ко мне.
– Что ты об этом думаешь, Дональд?
– Я думаю, что она лжет.
– Дональд, ты не можешь… – начала Берта Кул.
– Черта с два не могу, – прервал я. – Взгляни на параграф 258 «Кодекса утверждения завещания», Барни. Прочти его ей.
– Какой параграф? – переспросил Барни.
– 258-й.
Элизабет Эндикотт посмотрела на меня.
– Вы адвокат? – осведомилась она.
– Мог бы им быть, – ответила Берта Кул. – Он получил юридическое образование. Дональд – смышленый сукин сын. Если вы лжете, дорогуша, то вам лучше чистосердечно признаться в этом.
Куинн вертел страницы «Кодекса».
– Нашел? – спросил я.
– Да.
– Прочитай вслух.
Куинн прочитал параграф:
– «Никакое лицо, осужденное за преднамеренное или непреднамеренное убийство покойного, не может иметь права на наследование какой-либо части его состояния, и та часть, которую означенное лицо унаследовало бы в иных обстоятельствах, распределяется между другими наследниками».
Куинн посмотрел на миссис Эндикотт, потом на меня. Лицо его было бледным.
– Боже мой! – воскликнул он.
– Выкладывайте, – сказал я Элизабет Эндикотт.