Беременна от мажора
Шрифт:
— На пенсию проводили, — завывает та, которую назвали Викой, — я поднимала трубку, я ответила на его звонок, меня он и расчленит.
— Так зовите наемного! Из соседнего здания, из подвала, с крыши! Здесь столько этажей, найдите хоть кого-нибудь! Красинский нас на фиг всех поувольняет! — резко взрывается серьезная тетка.
— В пробке! Там авария на улице, стоит весь проспект. Не успеем, американцы, блин, не застряли, проскочили, а три наших переводчика там!
— Инфаркт, скорая, авария! Мама дорогая, нас что, прокляли?
И в этот момент из-за пальмы высовывается моя наглая Машка.
— Я
Руководительница практики осматривает наши джинсы и майки, затем поворачивается к рыдающей сотруднице.
— Меняйтесь шмотками, лучше так, чем никак.
— Господи, — продолжает вздрагивать Вика, явно испугавшись моей персоны в конференц-зале, но все же расстегивая пуговицы белоснежной рубашки и стягивая черную узкую юбку. От безысходности, не иначе.
— Слушайте, я не уверена, что это хорошая идея, — пытаюсь как-то остановить творящееся вокруг безумие, пока одна из офисных барышень дергает мои волосы расческой, стараясь собрать их в пучок на макушке.
Я перепугалась и нервничаю. Одно дело переводить за преподавателем на парах и совсем другое — бизнес-встреча каких-то там американцев и генерального директора, от одного имени которого все трясутся.
— Думаю, ваш злой и суровый босс и сам знает английский. Ему необязательно для этого нужна студентка третьего курса.
— Он знает, но предпочитает думать о бизнесе, а не вслушиваться в чье-то произношение и слэнг, так ему комфортнее.
— Тихо, сейчас я вкратце объясню суть беседы, — резко перебивает меня наша руководительница и вместе с плачущей Викой, подталкивает в сторону лифта. — Речь пойдет о расширяемом языке деловой отчетности. Широко используемый в мире открытый стандарт обмена деловой информацией позволяет выражать с помощью смысловых средств общие для участников рынка и регулирующих органов требования к представлению бизнес-отчетности и существенно уменьшить время на контроль и анализ отчетности, структурировать ее в любой форме и сделать машиночитаемой, то есть расширяет возможности ее использования в рамках компьютерного анализа по всему миру.
У меня голова кружится. Я ничего не понимаю. Машка не отпускает и придерживает меня в вертикальном положении, я еле передвигаю ноги, руки дрожат, цифры на табло лифта прыгают и не хотят стоять прямо.
Я пытаюсь спорить:
— Вы понимаете, что британский и американский английский — это не одно и то же, — быстро тараторю. — Сложность для тех, кто изучает английский, в том, что в этом языке нет стандарта. Учить приходится два варианта: британский и американский, это если не учитывать австралийский, индийский, южноафриканский диалект. В общем, я не очень-то сильна в американском.
— Нам неважно, как
Лифт звякает и двери раскрываются, в отличие от предыдущего этажа здесь коридора нет, и я сразу с разгона влетаю в огромный зал, где несколько девушек расставляют минеральную и фруктовую воду.
Разворачиваюсь к зеркалу. Мне удивительно хорошо подошли Викины вещи, и хотя хвастаться я не люблю и не умею, но эта черная юбка на мне сидит лучше, чем на самой хозяйке. А еще мне выдали сменку кого-то из бухгалтерии, и несмотря на то, что на шпильках я стою второй раз в жизни, у меня даже получается делать это ровно.
Насколько я помню по учебе и документальным фильмам, я должна стоять справа от сидящего оратора. Обычно такие встречи длятся не больше часа, ну опозорюсь и домой пойду. Между лопаток от страха течет капелька пота. Так и стою возле центрального стула, когда снова звякает лифт.
И кровь тут же стынет в жилах. Боже, не может быть. Только не это.
— Егор Валентинович, это ваш сегодняшний переводчик — Иванка. Она проходит у нас практику, но могу вас заверить, что уже сейчас ее без преувеличения можно назвать квалифицированным переводчиком, — представляют меня генеральному, и я чувствую, что просто не могу отлепить язык от неба и поздороваться.
Мы с Диминым папой смотрим друг на друга целую минуту, не меньше. В груди теплится маленькая надежда — вдруг не узнал?
Но он тянет руку, ухмыляется и жмет мою ладонь, глядя прямо в глаза.
— Ну здравствуй, Иванка.
В темном костюме, крупный, спортивный, хоть и немолодой, мужчина смотрится угрожающе эффектно. Встреть я его при других обстоятельствах, наверняка бы восхитилась его мужественной внешностью. Он привлекательный, но я ведь знаю, кто он такой. Хотя прекрасно понимаю, что в такой толпе мне ничего не угрожает, но все равно… жутко.
В ушах гремит сердце.
Димин отец отодвигает для меня стул, указывая место рядом с собой. И, стиснув зубы, я повинуюсь. Сразу же узнаю его туалетную воду: она такая очень взрослая, мужская, кричащая о статусе хозяина. Схватив со стола карандаш, я сдавливаю его пальцами. Отвлекаюсь.
— Хотите воды, Иванка? Наши гости заглянули на производство, немного опаздывают.
Медленно кивнув, соглашаюсь на воду.
Сейчас в Красинском — так оказывается звучит их фамилия — нет угрозы или агрессии, даже наоборот, он смотрится всемогущим, но как будто бы разумным и знающим все на свете. Не знаю, как ему удалась подобная метаморфоза, но все женщины вокруг смущаются, пытаясь ему угодить.
Постепенно места за столом заполняются.
— Немного душновато, не находите, Иванка? — улыбается мне Димин папа, заставляя повернуться к нему.
Я бы очень хотела сейчас упасть в обморок, но вот что удивительно: из-за дурного правильного воспитания и покладистости я не могу сейчас просто убежать. Я не в силах допустить, чтобы из-за моих страхов уволили тех женщин, которые меня сюда привели. Ну не идиотка ли?
— Включите кондиционер посильнее. Если что-то понадобится, сразу же скажите. — Продолжает за мной ухаживать Димин отец. — Сейчас уже все соберутся, не волнуйтесь, Иванка. Похоже, я тут самый пунктуальный.