Беременна от нелюбимого
Шрифт:
Останавливаюсь перед розовым платьицем для малышки и не могу отвести от него взгляд. Мысленно представляю маленькую полугодовалую кроху, и сердце в груди сжимается в тугой узел. Именно в этот момент я впервые чувствую это — любовь к своему ребенку. Желание дать ему лучшее. Страх, что с ним будет что-то не так. Это чувство пригвождает меня к месту. Я хочу, чтобы он был самым любимым и счастливым.
А еще безумно хочу уже нарядить во все эти одежки и сделать множество фотографий для семейного альбома.
Ладно, куплю платьице на всякий
Уже хочу снять платье с вешалки, как взгляд скользит по залу и останавливается на девушке в нескольких метрах от меня.
Я узнаю ее мгновенно. Это она. Мать ребенка Матвея. Женщина, ради которой он разорвал нашу помолвку.
Я все смотрю на нее и не могу сдвинуться с места. Внезапно совершенно четко понимаю, что не чувствую к ней былой ревности. Понимаю, что уже смирилась с разрывом и отпустила Матвея окончательно. В последнее время я почти не думаю о нем, не захожу на его страницу. Боль в груди испарилась, а на замену ей пришли другие чувства.
Я делаю несколько шагов в сторону девушки. Не знаю, о чем собираюсь с ней разговаривать, но мне хочется оценить ее. Хочется знать, что Матвей в хороших руках. Ведь он и в самом деле прекрасный мужчина и заслуживает счастья.
Наверное, он был прав: лучшее, что он мог сделать для нас, — порвать отношения. Не чувствовала я с ним себя живой, не чувствовала, что пылала, не было остроты ощущений. Да, Матвей интересный собеседник, видный мужчина и завидный жених, но мы скорее были друзьями, чем парой, которая пылает страстью. А еще рядом с ним я никогда не задумывалась о детях. Не была такой сентиментальной. И от этого становится грустно. Ведь мы украли друг от друга столько времени.
— Привет. — Я останавливаюсь рядом с девушкой — кажется, ее зовут Яна.
Она переводит на меня взгляд, удивленно вскидывает брови и застывает. В глазах — сожаление и вина. Это совсем не та реакция, что присуща женщине, которую предпочел любимый мужчина. Нет в ее взгляде превосходства, нет желания уязвить. Она, скорее, смущена и не знает, как вести себя со мной.
— Привет. — Она нервно выдавливает из себя улыбку, глазами бегает по сторонам. Возможно, где-то здесь и Матвей с малышкой, но я не хочу встречаться с ними.
— Хотела сказать, что не в обиде на тебя. Если тебе это важно знать, конечно. — Сглатываю подступивший к горлу ком и нервно поправляю волосы. Взгляд девушки задерживается на моей руке. Я знаю, что она видит там. Кольцо. Она кивает. Все еще растерянно смотрит на меня. — Я надеюсь, что вы с Матвеем будете счастливы. Передавай ему привет от меня и скажи, что я не держу на него обиды. Может, даже как-нибудь встретимся и устроим посиделки.
Последнее, конечно, лишнее. Просто из-за волнения я уже не контролирую поток речи. Все же стоило сделать вид, что я ее не заметила. Выставила себя дурой какой-то.
— Ну, пока. — Я резко разворачиваюсь и стараюсь скрыться из виду как можно быстрее. В спину мне долетает недоуменное: «Спасибо». Но я даже не поворачиваюсь. Щеки горят от неловкости, правда это не мешает мне быть довольной собой. Это был правильный поступок. Я видела это в ее глазах. Ей тоже нелегко. И она не такая стерва, как мне хотелось думать раньше. И что поразительно — мне все равно. У меня теперь другая жизнь и заботы.
— Мил, я тебя потеряла, ты где? — слышу из динамика телефона и резко останавливаюсь у выхода из торгового центра. Вот черт, совсем забыла, что сюда пришла не одна.
— Э-э-э, прости, у меня случился внезапный приступ токсикоза, я иду на парковку, — оправдываюсь я. Желание ходить по магазинам дальше пропадает. Единственное, о чем жалею, — что не купила то розовое платье.
— О нет, я теряю подругу, — трагично заключает Таня и смеется в трубку. — Ладно, Решетникова, езжай лучше домой и отлежись. Я еще немного прошвырнусь по парочке магазинчиков и тоже домой.
— До встречи тогда. — Я чувствую себя виноватой перед подругой, что бросаю ее здесь, но настроения и в самом деле нет.
Сначала я по привычке сворачиваю в сторону своего дома, потом прихожу в себя и делаю огромный крюк, возвращаясь, и направляюсь к Кравцову. Чем займусь дальше — понятия не имею. Хоть бери и крестиком вышивай, чтобы время убить.
— Я заказал ужин, — стоит мне только войти в дом, произносит Даня и проходится по мне изучающим взглядом. — Не знал, что ты любишь, поэтому заказал пасту, утку, салат и морепродукты. Доставка будет минут через сорок.
— Супер. Отлично. Спасибо. — Скидываю с себя верхнюю одежду и спешу уйти в свою комнату.
— У тебя все хорошо, Мил? — доносится в спину растерянный голос Дани. — Ты какая-то бледная.
Я останавливаюсь, медленно поворачиваюсь к нему. Моргаю несколько раз. Оцениваю своего уже мужа. Пытаюсь понять, чего хочу, и не могу. Борюсь между ненавистью к Дане за то, что не дал мне выбора, и тем, чтобы попытаться как-то сгладить острые углы между нами.
— Да, все хорошо, просто немного тошнит. Позовешь меня, когда привезут поесть?
— Хорошо, — кивает он, пряча руки в карманах брюк, но по глазам понимаю, что не поверил. Всегда подмечал мое плохое настроение и до сих пор сохранил в себе эту способность.
— Я пока в комнате своей вещи разложу, — выдавливаю из себя улыбку и впервые понимаю, что язвить мне ему не хочется. Потому что я устала. От всего.
Когда я спускаюсь к ужину, стол уже накрыт, даже графин со свежевыжатым соком имеется. С первого взгляда заметно что Даня пытается мне угодить, и это по меньшей мере странно. Неужели решил заключить перемирие? Не похоже это на него.
— А ты, оказывается, такой заботливый, — хитро улыбаюсь я и сажусь за стол напротив Кравцова, окидываю взглядом блюда, заранее бракуя все, что, по моему мнению, слишком калорийно.