Беременна от отца подруги
Шрифт:
— Как ты посмела?! Пошла отсюда, дворняжка! — ругается благоверная.
Показываюсь из-за угла. Яна. Сама пришла, первая. Девчонка сразу меня замечает. Я замираю, превращаюсь в ледяную недвижимую глыбу, она тоже.
— Эльвир, проводи девушку в кабинет, — оттаиваю первый.
— Но, Руслан?! — искренне удивляется, широко распахивает глаза.
— Не спорь, — отсекаю все возможные недовольства.
Иду в ванну, одеваюсь, не обращаю внимания на истошные вздохи Эльвиры, открываю дверь кабинета.
Степанова расположилась за моим рабочим столом, вальяжно откинулась на кресло, смотрит на меня так пристально, исподлобья. Я потираю руки, сажусь на место для гостей.
— Юсупов, — первая заводит разговор Яна, — ни для кого не секрет, что за свои тридцать девять лет, десяток, ты посвятил боям без правил. Верно?
— Хм…да.
— А скажи, “фляга” у тебя после этого не свистела? Ни разу? — цедит сквозь зубы, тянется к бумажному листку договора, лежащему на столе.
Я уже привык к подобному сленгу со стороны Яны, меня даже забавляет он, в какой-то степени. Молчу, клоню голову на бок.
— Почему умерла Эмма? — прямой вопрос. — Только говори правду, клянусь Святыми, если ты сейчас соврешь, мало тебе не покажется! — сгибает краешек договора.
Что ж, наверное, я понимаю суть визита милой леди. Прощупывает почву, переживает за подругу. А мне это на руку. Мысленно подбираю слова, эта тема слишком болезненна.
— Видишь ли, Яночка, — встаю, медленно начинаю ходить по кабинету, — существуют игры, для взрослых дяденек, серьезных и очень богатых…
— Юсупов! — перебивает, стучит кулаком по столу.
Ну ок.
— Я был примерно твоего возраста и хотел сбежать с Эммой за границу. Единственный вариант, быстро заработать достаточное количество денег — это ввязаться в опасный поединок с многомиллионными ставками. Подпольная контора.
— И? Не тяни кота… — волнуется, рвет краешек контракта.
— И я его проиграл. Да, проиграл! — тело пробивает дрожью от воспоминаний, хватаюсь за голову, — Проиграл! Проиграл! Слышишь?! Единственный бой, сука!
— Дальше, — краснеет, трясется не меньше моего.
— Они просрали бабки, количество которых тебе и снилось. Для меня — неделя истязаний и… грех, — прикусываю кулак, пытаюсь успокоить дыхание. — Они сказали, что вырежут тех, кого люблю больше жизни. Алину спасли.
— Но ведь теперь все позади?
— Да, после этого, я больше не женился и намеренно ждал совершеннолетия дочери. Половину из сказанного они выполнили.
Лицо Яны от чего багровеет. Еще, еще сильнее. Медленно встает из-за стола, не моргает, разрывает контракт.
— Падлюка… — самый первый тихий шепот, а дальше по нарастающей, — Падлюка, Юсупов. Я ненавижу тебя!
Резко срывается с места, толкает меня в плечо, бежит в сторону выхода. Хватаю девчонку за руку, возвращаю к себе.
— Я раскаялся в этом сотню раз, эта была моя первая и единственная ошибка, — холодно говорю, смотрю на Яну.
— Пусти! — вырывается, распахивает дверь.
Я иду следом. В коридоре Эльвира жмется к стене, пропуская девчонку беспрепятственно вон.
— Что это было, Руслан? — в изумлении шепчет Эля.
— Не знаю…
Я возвращаюсь в свой кабинет, пытаюсь переварить информацию и составить причинно-следственные связи. Эльвира охает, собирает бумажные обрывки контракта.
Не смотря на то, что уже долгое время не занимался “кровавым ремеслом”, старые травмы давали о себе знать. После обеда собираюсь в клинику.
— Руслан Тагирович, в целом картина не плохая, но следует пройти курс уколов, чтобы боль на время утихла, — говорит худощавый низенький доктор, протягивает листок с рецептом.
Благодарю врача, внимательно читаю печатный текст, иду вдоль белоснежного коридора.
— Простите, — на кого-то натыкаюсь.
— Ничего страшного, — я узнаю этот голос.
Быстро перевожу внимание. Мелочь. Тоже разглядывает бумажный листок, огибает меня, делает шаг вперед. Останавливаю Яну, кладу ладонь ей на плечо. Вздрагивает, оборачивается.
— Что там? — строго спрашиваю.
Девчонка вновь вспыхивает. Мне знакомо то выражение лица, с которым смотрит на меня Яна.
— То же самое, что и у тебя! — скороговоркой отвечает, прячет руку за спину.
— Да ну?
Тяну ее запястье, насильно разгибаю тонкие пальчики, забираю выписку. Что я испытал в первые три секунды? Не могу сказать, нет таких слов. Безумие. Сердце вырывается из груди, смотрю на Яну.
Глава 8.
***
Яна.
Собираю всю задницу в кулак, напрягаю волю. Нет, наоборот. Хотя это тоже бы подошло. Руслан стоит напротив, будто кол проглотил. Недвижим, а глаза бешеные, зрачки расширились, блестят, на лбу проявляется первая капелька пота.
— Это не твой ребенок, — выдавливаю из себя.
Рука совершенно не слушается, но я касаюсь выписки, и аккуратненько пытаюсь забрать обратно. Инвестор мертвой хваткой держит листок и мне кажется, что эта Смоль еще больше чернеет, в какой-то момент становится даже страшно. Он по привычке берет мою руку, сжимает, еще сильнее, теперь уже больно, но не настолько, чтобы я начала умолять его прекратить. Терплю, не отвожу от мужчины взгляда.
— Хочешь сказать, ты после меня еще под одним валялась? — рычит инвестор.
Я вижу, как его глаза наливаются кровью, Руслан в бешенстве, как бы не старался этого скрыть.
— Именно, на тебе свет клином не сошелся… — невнятно бормочу.
Ну же, дави мою руку еще, до искр, можешь сломать, покажи, какой ты на самом деле, чтоб я потом не удивлялась! Рефлекторно дергаюсь, инвестор приходит в себя, освобождает мое запястье.
— Да я тебя насквозь вижу, — говорит сухо, почти не слышно.