Беременна от отца подруги
Шрифт:
Я подхожу к небольшому стеклянному столику, отодвигаю стул, сажусь. Этикет не соблюдаю, кладу локти на прозрачную поверхность, сцепляю пальцы в замок.
Коэн подносит два бокала, располагается напротив, пару минут просто смотрит, опять изучает меня. Мне неприятна зрительная слежка, напрягаю губы и подбородок, опускаю взгляд в пол.
— А ты смазливая, с характером. Ну же, Яна Викторовна, я хочу посмотреть на твои слезы.
Он кладет свою горячую ладонь сверху моей руки, тут же одергиваюсь, словно от чего-то раскаленного.
— Бить,
Мужчина смеется, прикрывает лицо, а мне вот совсем не весело. Я максимально сконцентрирована, стараюсь контролировать каждую его манипуляцию.
— Может и собрался, не решил еще. Куклой моей будешь, личной подстилкой.
Меня невольно бросает в жар от его слов, щеки предательски вспыхивают, уши начинают пульсировать. Крепко стискиваю челюсть и образно представляю за этой бесстыжей мордой напротив, силуэт Руслана.
Гребаный Коэн, твой хребет сломается пополам, лишь от одной руки Юсупова. Объективная правда, мой инвестор — боец. Сильный могучий Лев и ему не нужны стаи шакалов вокруг, чтобы постоять за себя. Он честен и никогда не тронет слабого, но если ты, ублюдок, хоть пальцем прикоснешься ко мне, будь уверен, это плохо кончится и амнистии уж точно не дождешься. Руслан совсем близко и обязательно найдет меня, наверное…
— Знаешь, я можно сказать, только сошел с трапа самолета, и задерживаться здесь не намерен. Плевать на Юсупова, я взял что хотел. Со мной полетишь в другую страну.
— Заберешь с собой девицу с чужим ребенком и пол кило хламидий в придачу?
Коэн лишь блаженно закрывает глаза, самодовольно скалится, закатывает рукава кофты.
— Не беспокойся, сначала, я отвезу тебя в клинику, милая, проверишься, начиная от вшей заканчивая СПИДом, а после, буду трахать тебя, как захочу и где.
Вшей. Сука.
Моя мимика ползет вниз. С призрением смотрю в хитрые глаза ублюдка.
Его не обмануть, он точно знает, что я — женщина Юсупова. При других обстоятельствах, мужчина такого круга, никогда бы не обратил внимания на Янку Степанову, бывшую помощницу фотографа, которая ходит в куртке расписанной под Хохлому.
Чтоб ты сдох сволочь!
— Хорошо, Коэн. Как скажешь, Коэн.
Глава 12–12.
Мужчина встает из-за стола, с невозмутимым видом обходит его и становится за моей спиной. Хочу в эту же секунду сквозь землю провалиться, чтобы только не ощущать невыносимо мерзких ладоней, которыми он касается плечей. Слегка сжимает, наклоняется к уху.
— Мой отец всегда призирал подонков, которые ради денег готовы в клочья разорвать ближнего. Это не люди, милая, это меркантильные твари, не знающие жалости. Он взял на себя благую миссию, очистить наш мир от таких, как Юсупов. Организовал подпольный клуб, поставил клетку, где человеческие особи, словно собаки на травле, грызли друг другу глотки за пару золотых. Вход свободный, а правила для всех одни — победитель забирает куш, проигравшего несут вперед ногами. Вот такое постепенное самоуничтожение.
— Зачем ты мне все это рассказываешь?
От его слов мороз по коже. Коэн все сильнее и сильнее давит на меня весом своего тела. Становится немного больно, и я напрягаюсь, но пока терплю.
— Сорвав деньги, победитель уходит, однако блага заканчиваются и в поисках легкой наживы он возвращается вновь. Хотя… на каждого чемпиона найдется другой, превосходящий его по всем параметрам. Валюта, словно наркотик, ее всегда мало, понимаешь? Руслана никто не заставлял, он сам явился. Сражался до последнего, но противник был сильнее. Молодой глупец Юсупов, пал, и отец, пощадил его. Он предложил спасти ему шкуру, в обмен на любую расплату. Тот согласился, а дальше суди сама.
Господи… теперь мне все стало ясно. Все, что говорил Руслан, правда. Они хотели уничтожить тех, кто был Юсупову дороже жизни. В то время, рядом с инвестором была Эмма и малышка Алина. Головорезы выполнили часть долга, расправились с женщиной. Осталась ровно половина мести.
От этого осознания начинает двоиться в глазах, наощупь обхватываю крепкие запястья Коэна, скидываю с себя его руки, дергаюсь, резко подскакиваю на ноги. Стул с грохотом валится на пол, я становлюсь напротив мужчины, набираю полные легкие воздуха.
— Где же ваша честь? Почему не сказали Юсупову сразу о цене жизни?
— А разве это имеет значение? — он делает шаг вперед, потом еще. — Если твой возлюбленный решил спасти свою шкуру, не думая о последствиях, то чья же тут вина? Ммм? Правила для всех едины — победа или смерть.
Ублюдок так близко, что я рефлекторно отворачиваюсь, дабы не ощущать его дыхание на своем лице, но он хватает меня за подбородок и насильно заставляет смотреть ему в глаза.
— Ты его сын… — шепчу.
— Верно, Коэн младший. Отец давно умер, а долг за Юсуповым все же остался.
Меня до пота бросает в жар, когда я вижу, как мужчина медленно тянется и хочет наградить своим поцелуем. Кровь закипает в жилах, совершенно себя не контролирую от злости. Упираюсь ладонями в его грудь, отталкиваю.
— Пошел в жопу, Коэн! С меня достаточно! Я не могу больше находиться на одной территории с таким лицемером как ты!
И как таких земля носит? Ух, будь я сильнее, на месте бы придушила этого гада.
Быстро шагаю вон из кухни, миную маленький коридорчик, отделанный деревянной вагонкой, потом большую комнату с гипсовыми богами. И только когда кладу ладонь на железную ручку входной двери, вспоминаю, что вообще-то нахожусь в заложниках.
Твою мать, так, Степанова, главное не просрать момент.
Дух захватывает от волнения, но открываю створку. Меня обжигает морозом, и я все равно бегу, словно в бреду пересекаю двор коттеджа, бешеная волна адреналина, максимальное сердцебиение. Толкаю ворота, еще, со всей силы.